В газетах же никаких объявлений тоже не появлялось. Наша служба отслеживает практически всю экономическую информацию в печати.
– А что за история с двойными реестрами? – Продолжая сжимать в руке пачку сигарет, Надежда пододвинула к себе одну из бумаг, наиболее щедро украшенную вопросительными знаками.
– Не история, а еще один просчет Деренталя и Стечкина, – усмехнулся Стас. – Разведка у них сработала из рук вон плохо. Когда Рубан сделал ноги из нашей компании, мы поняли, что он способен подложить нам хорошую свинью с реестрами, поэтому договорились о переводе реестров из Петербургской инвестиционной компании в другую, независимую компанию «Энергорегистратор». Мы еще в апреле заключили с ней официальное соглашение. Эти волки опоздали со своими манипуляциями буквально на два дня. Первый реестр сейчас сторожит сам Нестеренко, бывший шеф службы безопасности Рубана. В прошлом он фээсбэшник. В их офисе отключили Интернет, чтобы не потерять реестр в результате хакерской атаки. Но просчитались. На самом деле этот реестр уже недействителен.
– А какова реакция Деренталя на этот прокол?
– Деренталь пришел в ярость, когда узнал об этом. На нас вылили целый водопад помоев, пытались обвинить в финансовых махинациях, мошенничестве и прочих грехах. Не исключено, что в ближайшие дни центральные газеты снова набросятся на Зарецкого с массой разоблачений нашей преступной деятельности. Но журналисты почти всех краевых и городских изданий отказались размещать заказную чернуху на Коржавинский ЦБК и «Сайбириан Палп».
– Но стоит ли замалчивать эту информацию? Вас же и обвинят в том, что вы скрываете подлинное состояние дел. – Надежда чиркнула зажигалкой и прикурила сигарету.
– В том-то и дело. Но оправдываться, печатать опровержения значит изначально превратить себя в виноватую сторону. В прессе последних месяцев – масса грязи о Коржавинском ЦБК и «Сайбириан Палп». Было бы смешно и нелепо тиражировать ее на страницах собственных газет. Кстати, все хорошо понимают, что это небезопасно с точки зрения закона.
– Да, вы запросто сможете «раздеть» любое средство информации за распространение клеветы и заведомо ложных сведений. Когда у ваших юристов освободятся руки, через суды можно снять со всех, кто клеветал на вас, немалые суммы... – Надежда улыбнулась. – Разденете их до трусов, чтобы неповадно было гавкать.
– Этим мы обязательно займемся. Но никто из компании Деренталя в открытую не признается, что это он украл акции Коржавинского ЦБК или захватывал Северо-Ангарский ЛПК. Причастность к этой авантюре все отрицают, во всяком случае, публично.
– С прессой все понятно. Теперь про реестры. Надеюсь, вы доказали законность тех, что находятся теперь в «Энергорегистраторе»? – Надежда выдохнула струйку дыма и проследила взглядом, как она, вытянувшись узкой ленточкой, направилась в сторону открытого окна.
– В начале июня арбитражный суд Московского округа подтвердил законность нашего реестра. «Энергорегистратор» признан единственным законным реестродержателем Коржавинского ЦБК и Северо- Ангарского ЛПК.
– Выходит, у Деренталя и его братии нет никакой юридической перспективы?
– Нет никакой. Но они не отступают. Они хотят вернуть свои деньги, которые они заплатили за акции. Они бы их вернули даже с прибытком, если бы вошли на комбинат, но их туда просто не пустили. Деренталь пытался предложить Андрею Евгеньевичу заплатить отступного, а это несколько миллионов долларов, дескать, тогда они уберутся восвояси. Но мы решили драться до конца, чтобы эти ребята навсегда забыли дорогу в наш огород. Дело в том, что у нас разное представление о цивилизованном бизнесе. Однажды мы с ними договаривались, и они нас обманули. И когда мы спросили, почему они нас обманули, знаете, что нам ответили? «Мы настоящие русские бизнесмены, а вы – лохи, и вас надо учить!» Поэтому нам трудно искать с ними компромисс. А им очень нелегко бороться с «Сайбириан Палп». Мы заняли легальную и открытую позицию и постарались придать ей максимальную публичность.
– Все понятно, – вздохнула Надежда. – Вам пытаются сломать хребет через колено, а вы гнетесь, но не поддаетесь. И все-таки, что за тип этот Тюлькин? Откуда он взялся? – спросила Надежда и закурила вторую сигарету, ведь она так долго обходилась без курева.
– Явная подстава, приятель некоего Олега Рудкова, весьма темной личности, трижды судимого, специалиста по угонам автомобилей. – Стас оставил подоконник в покое и занял кресло по другую от Надежды сторону стола. – Именно Рудков подавал жалобу по Северо-Ангарскому ЛПК. А Тюлькин «ратовал» уже за Коржавинский ЦБК. Мы выяснили, что он дважды судимый: в свое время сбывал машины, украденные Рудковым. Между прочим, Тюлькин решил снять с ситуации двойной навар: предложил нашим адвокатам отозвать свою жалобу на «Сайбириан Палп» за хорошее вознаграждение.
– Как я понимаю, вы на это не пошли?
– Мы в подобные игры не играем. Считаем, что в правовом поле тоже можно добиться успеха, – Стас усмехнулся. – Хотя это намного труднее, но эффективнее. И это чистая победа. С сухим счетом.
– Но вы пока не победили, – покачала головой Надежда, – поэтому про сухой счет не стоит говорить.
– А мы им уже устроили одно сражение, Коржаву не сдали.
– Насколько я знаю, – сказала Надежда, – Стечкин сейчас в Белогорске. Ищет новые варианты захода на комбинат?
– Надежды, скажем так, они не потеряли. Похоже, готовят новый плацдарм. Особенно суетится Карасев...
– Это мой бывший муж.
– Я знаю, – кивнул Стас, – вы с ним в разводе. Думаю, ваше появление в стане противника станет для него сюрпризом.
– Вряд ли! Мы давно с ним чужие люди. Практически не виделись с того момента, как развелись.
– А с дочерью он разве не встречается?
Надежда криво усмехнулась.
– Что вам всем далась моя дочь? Карасев ее в глаза ни разу не видел и никогда ею не интересовался. Он ушел еще до ее рождения, и я сказала ему, что забеременела от другого мужчины.
– Простите, – Стас покраснел, – я ничего дурного не имел в виду. Просто Андрей сказал, что вы ждете свою дочь на каникулы.
– Я? Жду? Дочь на каникулы? – Надежда едва не потеряла дар речи от неожиданности. – Откуда он взял? Даже речи не может быть, чтобы она сюда приехала.
– Но... – Стас и вовсе растерялся, – но я сегодня оформил ей вызов от вашего имени, Андрей так распорядился, ей даже выслали деньги на самолет.
– Деньги? На самолет? – Надежда поднялась на ноги и сжала кулаки. Ее трясло от бешенства. – Мальчишка! Что он себе позволяет? – Она достала сотовый, нашла в телефонной книжке слово «Серенада», нажала кнопку вызова и стала ждать соединения с номером Андрея. Но голос в трубке вежливо сообщил, что абонент временно недоступен.
– О, черт! – выругалась Надежда. – Куда он подевался?
– Андрей сейчас на совещании у губернатора, – не менее вежливо, чем оператор мобильной связи, сообщил Стас. – Будет не раньше семнадцати ноль-ноль.
– Ладно, я сама с ним разберусь, – произнесла сквозь зубы Надежда. – Вздумал со мной в игрушки играть! – И посмотрела на Стаса. – Мне надо срочно позвонить дочери. С какого телефона это можно сделать?
Стас подал ей трубку от стоявшего на его столе радиотелефона.
– Пожалуйста, звоните! Я сейчас уйду.
Он вышел из кабинета и аккуратно закрыл за собой дверь. Надежда проводила его глазами, бросила беглый взгляд на часы. Женька наверняка еще в университете. И набрала номер ее мобильника. Дочь отозвалась сразу и очень удивилась, когда услышала голос матери.
– Мама, привет! Ты где? – голос ее звучал весело. – Я тут смотрю, номер не определился. Откуда ты звонишь?
– Я в Белогорске, а телефон мне дали на время. Как экзамены?
– Мамуля, у меня два экзамена прошли автоматом, один сдала досрочно на «пять», сегодня еще один,
