Ржавый Рыцарь и Пистолетов

Поножовщина по пьянке, сынок маму задушил по «белке», нарки малолетние киоск грабанули...

Они подошли к приемной Полевого. Негуляев занервничал. Он явно не знал, как ему поступить: оставаться в приемной или зайти вместе с Дашей в кабинет к генералу? Последнее, как любому подчиненному, пребывавшему от высокого начальства на длинной дистанции, было ему не по душе. Одно дело получать приказы на бумаге, другое – непосредственно от генерала... А вдруг не то слово вылетит невзначай или вовремя не сориентируешься в обстановке или в настроении высокого начальства?! Нет, пока ты в звании майора, надо держаться подальше и как можно реже встречаться с генералами. Это вернейший способ еще послужить и очередное звание и должность получить вовремя...

Сомнения майора разрушил секретарь генерала. Даша его знала. Капитан Веня Завьялов. Еще со времен Макарова. Правда, тогда он был старшим лейтенантом.

– Дарья Витальевна, – Веня встретил ее улыбкой, помог снять пуховик и повесил его в шкаф, – генерал о вас уже справлялся. Ему доложили из дежурной части, что вы вошли в здание. Можете пройти, а вы, майор, подождите, – посмотрел он на Негуляева, – когда понадобитесь, вас вызовут.

Майор, несомненно, вздохнул с облегчением. Пригладил ладонью короткий ежик черных волос и присел на стул в углу приемной. Только теперь Даша поняла, как он молод. Лет тридцать, не больше. И этот визит к начальству наверняка первый в его жизни.

– Не тушуйтесь, – сказала она тихо, – вы вели себя молодцом. Я непременно скажу об этом генералу.

– Ради бога, – посмотрел он умоляюще, – не надо ничего говорить!

– Хорошо, не буду! – И улыбнулась, заметив, что лицо майора после ее предложения пошло красными пятнами. – Спаси нас бог от гнева и от милости владык?

В ответ тот развел руками и тоже улыбнулся.

Сквозь крошечный тамбур Даша прошла в кабинет. Генерал разговаривал по мобильному телефону, но при ее появлении тотчас отключил его и приказал по внутренней связи сварить кофе для Дарьи Витальевны и для него тоже.

– Вы плохо выглядите, – сказал Полевой и подал ей руку, приглашая пройти к креслу. – Мне уже доложили о попытке нападения на вас в номере. Сейчас там работает оперативно-следственная группа. Надеюсь, вы простите, что мы не стали вас дожидаться и попросили администрацию гостиницы открыть дверь запасным ключом. Надо спешить, мы и так кое с чем опоздали. Но вам все равно придется проехать в гостиницу после нашего разговора.

Даша присела в кресло.

– Мне эта ночь стоила нескольких лет жизни. Вы уже в курсе, что я почти час беспрестанно звонила на 02 и не дозвонилась?

– Кое-кто за это поплатится, – сухо сказал генерал. – Вы должны знать: дежурная часть – наша вечная беда. С четырех до пяти утра обычно бывает мало звонков, у оперативного дежурного якобы заболела голова, и он устроил себе тихий час на рабочем месте. С сегодняшнего дня голова у него болеть перестанет. Я имею в виду на службе.

– Василий Иванович, – Даша взяла в руки чашку с кофе, которую поставил перед ней Веня, и сделала из нее быстрый глоток. – Я не могу понять, что происходит вокруг? Зачем им понадобилось убивать Гришу Олялю? Он был художником, правда, дружил с Павлом Аркадьевичем, и только. Ни в каких криминальных делах или коммерческих разборках он никогда не был замешан. Я знаю точно, Гриша – абсолютно безвредный человек.

– Дарья Витальевна, – Полевой мягко улыбнулся, – нельзя сбрасывать со счетов ни одной версии. Все они сейчас тщательно проверяются, но нет пока данных экспертизы...

– Вдруг это вовсе не Оляля погиб, а кто-то другой? – перебила его Даша. – Вдруг пожар только инсценировка, чтобы скрыть похищение Гриши?

– Зачем? – удивился генерал. – Кому это надо? Выведать его дальнейшие планы по поводу картин? Какие нарисует, какие после продаст? Согласитесь, ничего другого в голову не приходит.

– Но ведь его явно убили, конечно, если экспертиза подтвердит, что погиб действительно Гриша.

– И все-таки успокойтесь, Дарья Витальевна, – генерал взял ее за руку. – Не будем сбрасывать со счетов первоначальную версию гибели вашего друга от несчастного случая.

– Я уже говорила майору Негуляеву, что это самая бредовая из всех версий, которая могла прийти в голову...

– Спасибо... – скривился в скептической усмешке генерал, – вы это метко заметили. Мы уже двое суток, почитай, на военном положении, так что бред наше истинное состояние.

– Простите, – Даша покачала головой, – но я знаю, не мог Гриша варить кукнар. Он должен был приехать ко мне. Причем сам вызвался. Я просила его, потому что мне было тошно... Я не находила себе места... Боялась, наконец... И, как видите, мои подозрения оказались вполне обоснованными.

– Дарья Витальевна, все это эмоции, но есть еще факты. Показания соседа Оляли, который вместе с ним варил кукнар из соломки. Говорит, перевернули таз с варевом, который стоял на газовой плите. Бросились спасать, уронили бутылку ацетона...

– И что? Они уронили ее прямо на плиту? Или специально чиркали спичками рядом с лужей ацетона? Если они только готовили ширево, значит, были в своем уме. Почему ж тогда так по-дурацки себя вели? Нет, я не верю! Все это сказки! В семь часов вечера Гриша разговаривал со мной абсолютно нормальным голосом. И если бы он был в подпитии или принял дозу, я бы сразу догадалась. Я помню, как он говорил в подобных случаях.

– По вашим словам, он обещал приехать к вам, как только отправит картины? Он не говорил, кто должен заехать за полотнами и куда именно их отвезти?

– Нет, но я думала, что он работает с Михаилом Гусевым. Миша оформлял все необходимые документы для вывоза картин за рубеж и для продажи. Там есть определенные сложности и ограничения. Миша каким-то образом улаживал дела. По-моему, Гриша ни с кем, кроме него, не работал. Я очень удивилась, когда он сказал Негуляеву, что понятия не имеет, о каких картинах идет речь. Впрочем, я не в курсе их проблем. Думаю, Михаил сам расскажет вам о своем бизнесе, и гораздо подробнее.

– Да, следователь пригласил его на беседу. Теперь предположим, что некто появился у Оляли дома, чтобы взять у него картины, якобы на выставку. На самом деле, преследуя корыстные цели, гость или гости убивают Григория и, чтобы скрыть следы преступления, поджигают дом, предварительно его обчистив. Но для того, чтобы вывезти картины, нужна машина, а соседи видели только «Москвич» Оляли. Где-то около восьми часов вечера он уехал, а в десять или чуть позже вернулся домой на своей машине. Дом загорелся в пятом часу утра. Повторяю, до этого и после никто из рядом живущих людей посторонних машин возле его дома не заметил. Выходит, ваш друг на самом деле увез куда-то картины? Но куда? И кому? – Генерал встал и прошелся взад-вперед по кабинету. – Получается, появился кто-то третий, который предложил Григорию бoльшие деньги, чем Гусев?

Даша покачала головой.

– Гриша похвастался бы, а здесь разговор шел, как об обыденном деле. Никаких эмоций! А что касается машины, то картины могли увезти на Гришином «Москвиче», а после пригнать его обратно, чтобы создать видимость отъезда-приезда Оляли.

– Что ж, и это предположение не лишено логики. Постараемся все проверить, – согласился Полевой и снова с интересом посмотрел на Дашу. – Почему все-таки Оляля не рассказал вам, кому предназначались картины? Возможно, он готовил вам сюрприз?

– Возможно, но я знаю Гришу. Он сообщил бы о нем тотчас, не отходя от телефона. – Даша развела руками. – Теперь это из области догадок. И мы никогда не узнаем, почему Гриша не рассказал мне об этом, видно, выгодном предложении. Или его предупредили, чтобы не болтал? Но он не любил подобных вещей. Он не любил криминала.

– Да, задачка не для слабых умов. Похоже, надо браться за наркомана, – генерал улыбнулся. – Неужели картины Оляли столь дорого стоят, чтобы проводить такую многоплановую комбинацию с наркоманом, с поджогом?

– Да, говорят, что дорого. Но я не интересовалась их ценами. Об этом спросите у Гусева. Я подозреваю, что Миша хорошо попользовался Гришиной безалаберностью. Возможно, утаивал какие-то суммы от