И сердце ее сжалось. Это был тот самый беспомощный и растерянный взгляд, который она заметила на премьере.
– Понимаете, я никому не могу это сказать… Даже Илье… Но вы женщина с богатым жизненным опытом. Я уже убедился, что вы близко к сердцу принимаете наши проблемы. Ваши советы…
Он наконец отпустил ее ладони, достал сигарету и впервые закурил в ее присутствии, не спросив разрешения. Из чего она сделала вывод, что не ошиблась. Луганцев, невозмутимый и холодный внешне, пребывает в смятении.
– Это личное, – повторил он и обхватил голову руками. – Я не знаю, что со мной происходит. Все так неожиданно… – Не отнимая рук, он исподлобья посмотрел на нее. – Я воспринимаю вас как близкого и верного друга, Елена Владимировна… Вы понимаете? Мне нужно кому-то об этом рассказать, иначе я сойду с ума…
Сердце ее, казалось, выпрыгнет из груди. Алина сцепила пальцы, чтобы Луганцев, не дай бог, не заметил, как дрожат ее руки.
– Я слушаю, – сказала она спокойно. Но знал бы он, каких трудов стоило ей это спокойствие!
– Вы, наверно, в курсе, вчера состоялась премьера в нашем театре. Так вот… – он помолчал долю минуты, не заметив, что его домработница сжалась в комок от этих слов.
И Луганцев заговорил снова. Голос его подрагивал от волнения.
– Роль Джульетты исполняла… Алина Заблоцкая. Эта женщина… – Он снова замолчал. А Алина его не торопила, испугавшись, что он вообще прекратит разговор, если почувствует, что она напирает на него. – Эта женщина, – произнес он еще тише. – Мы с ней почти незнакомы. Вернее, едва знакомы… Правда, Илья с ней исправно общается, но у меня как-то не получилось познакомиться с Заблоцкой ближе. И все же, – Луганцев с силой опустил кулак на стол, – я постоянно чувствую ее, словно она где-то здесь, рядом. Мысли о ней отравили мой мозг. Я не могу работать, потому что постоянно, понимаете, ежечасно думаю о ней. Со мной такого никогда не бывало. В молодости на эти вещи смотришь проще. Влюбился, женился, завел детей… Здесь что-то другое… Она – блестящая женщина, великолепная актриса! Я очень жалею, что не смог досмотреть спектакль до конца. Как нарочно, в это время позвонили Илье по поводу Маргариты, и нам пришлось уехать!
– В-вы л-любите ее? – голос Алины дрогнул, и Луганцев с удивлением посмотрел на нее. Но ничего не сказал и снова обхватил голову руками. Он молчал, а Алина не посмела повторить вопрос. И чувствовала себя при этом крайне погано, словно наступила грязными ногами на что-то чистое, куда не имела права наступать.
– Не знаю, про любовь я ничего не знаю, – наконец сказал он и поморщился. – Это совсем другое чувство. Раньше я ничего подобного не испытывал. Неожиданное и печальное чувство. Оно рвет мне душу, лишает сна… Мне кажется, что я схожу с ума! Но почему? Я ведь ее практически не знаю и никогда не увлекался женщинами только потому, что они талантливы и красивы. Я думал, что до сих пор люблю свою жену, и я действительно люблю ее. Но здесь другое. И я не могу найти этому объяснения!..
– Илья знает об этом? – осторожно спросила Алина.
– Илья – зубоскал и еретик, – неожиданно улыбнулся Луганцев, но глаза его от этого не повеселели. – Для него нет ничего святого. Он не слишком доверяет женщинам. Считает, что их привлекает только тугой кошелек.
– Я поняла, чего вы боитесь! Считаете, что Алина Заблоцкая из тех кошек, которые привыкли к роскоши и вниманию богатых мужчин? Вы считаете ее легкомысленной женщиной. Дескать, актриса, что с нее возьмешь!
– Вы правы! Она и здесь нашла богатых поклонников. Говорят, на банкете они не давали ей шагу ступить. И даже поссорились из-за нее.
– Но вас же не было на банкете? – поразилась Алина. – Откуда вы знаете?
– Илья, – усмехнулся Луганцев. – Мои глаза и уши. Он в курсе всех новостей.
– А если он приукрасил, чтобы проверить вашу реакцию?
– А зачем? – удивился Луганцев. – Если эта женщина выбрала спокойную и обеспеченную жизнь, что я могу поделать? К тому же у нее трое детей…
– Понятно, – Алина язвительно усмехнулась. – Вас напугали ее дети!
– У вас чисто женское восприятие, Елена Владимировна! – Луганцев поднялся на ноги и сверху вниз посмотрел на нее. – Дети меня не напугали. Если любишь женщину, то ее дети не обуза. Они тоже в радость. А у нее очень славные детишки!
– Я рада за вас! – тихо сказала Алина и опустила глаза. Он все-таки произнес это слово: «Любишь!» Дорого бы она дала, чтобы оно прозвучало снова, но уже в другом контексте.
Игорь заложил руки за спину и взад-вперед прошелся по кухне. Алина не сводила с него глаз. В конце концов она не выдержала:
– Вы считаете, что Цуранов и Серпухов ваши соперники? – спросила она и тут же пожалела о своих словах.
Луганцев остановился и в упор посмотрел на нее:
– Откуда вы знаете про Цуранова и Серпухова?
Алина смутилась, но выдержала его взгляд и безмятежно пожала плечами.
– Земля слухами полнится. Я ведь не первый год живу в Староковровске. У меня есть подруги, родственники…
– Но вы же с ними не общаетесь? – продолжал допытываться Луганцев. – Вы практически не покидаете дом…
– Вы забыли, что можно общаться по телефону. И разве Илья вам не говорил, что я иногда выбираюсь в город за покупками? Этого времени мне вполне хватает, чтобы повидать своих близких и подруг.
– Ну да, – сказал он и снова опустился на стул. Посмотрел на пустую чашку из-под кофе и поднял взгляд на Алину: – Вы не смогли бы сварить еще кофе?
– Вам нужно позавтракать, – сказала она. – Хотите, я приготовлю чего-нибудь?
– Не стоит, – покачал он головой. – Кусок в горло не лезет!
– А это вы зря! – строго сказала она. – Женщины не любят слабых мужчин! А вы непременно ослабеете, если будете отказываться от еды.
– Боже, – через силу улыбнулся Луганцев, – вы совсем как моя матушка. Она постоянно ругала меня, когда я убегал в школу без завтрака. Что ж, она права, гастрит я себе заработал. Правда, позже, уже курсантом.
– А сейчас заработаете язву. Нервы, курение, кофе по утрам… Нет, я не отпущу вас, пока вы не позавтракаете!
– Хорошо, – согласился он. – Давайте что-нибудь побыстрее. Яичницу с ветчиной или…
– Я приготовлю вам омлет, – перебила его Алина. – Это вкуснее и полезнее!
Но и на этот раз Луганцеву не удалось позавтракать. Алина успела выложить на тарелку аппетитно выглядевший омлет. Луганцев взялся за нож и вилку, но в этот момент в кухню вошел Илья.
Окинув взглядом Алину, он перевел его на Луганцева.
– Ты что, не спал сегодня?
– Почти не спал, – ответил тот уклончиво. – Что ты еще хотел узнать?
– Тебя к телефону, – сказал Илья. – Из Москвы. Что-то им тоже не спится сегодня!
– Уже пошел, – Луганцев посмотрел на Алину. – Простите, Елена Владимировна. Позавтракать не получится. Видно, придется ехать в офис.
– Ты не против, если я вместо тебя позавтракаю? – спросил Илья и, не дожидаясь его согласия, занял место Луганцева. – Не пропадать же добру!
– Наш пострел везде поспел, – усмехнулся Луганцев. – Ладно, пользуйся моей добротой. Я все равно не успею, – и потер щеку. – Нужно еще побриться, принять душ, если Москва заранее шею не намылит.
– Не намылит, – сообщил с полным ртом Илья. – Маккормик им ночью звонил. Сказал, что доволен визитом и, несмотря на убийство Маргариты, которое их немного насторожило, все-таки склонен считать, что мы из этого дерьма выберемся.
– И на том спасибо, – усмехнулся Луганцев, – можно подумать, мы сами этого не знаем. – Он снова посмотрел на Алину. – Спасибо, Елена Владимировна, и не только за кофе. – Его глаза странно
