Какое сердце и союз!В его руке высокий шестПолетом страшным засвисталИ круг по небу начертал.Он им по воздуху провел,Он, хищник в стае голубей.Умолкли возгласы: «Убей!»И отступили люди мест,И побежали люди сел.«В тихом омуте-то черт!» —Молвил тот, кто был простерт.* * *Наверно, месяц пролежалБорис, кругом покрытый льдом, —Недуг кончиной угрожал.Он постарел и поседел.Иван, гордясь своим трудом,Сестрою около сидел,И в темный час по вечерам,Скорбна, как будто войдя в храм,Справлялась не одна села красавица,Когда Борис от ран поправится.И он окрепнул наконец,Но вышел слабый, как чернец.Меж тем и сельских людей гневУлегся, явно присмирев.Борис однажды клятву далРеку Остер двенадцать раз,Не отдыхая, переплыть,Указ судьбы его не спас.Он на седьмом погиб. Не плакал, не рыдалИван, но, похоронив, решил уйти.Иных дней жребий темный вынулИ, незамеченный, покинулНас. Не знаю, где решил он жить.Быть может, он успел забытьТот край, как мы его забыли,Забвенью предали пути.Но голубь их скитаний, хром,Отныне сломанным крыломДрожит и бьется, узник пыли.Так тяжко падает на землюСвинцом пронзенный дикий гусь.Но в их сердцах устало внемлюСлова из книги общей: «Русь».
Давид Бурлюк
Небо над парком
Древний блеклый щит герояСжатый снегом облаковНам дарит качаясь хвояНад строителем угловМы взглянули лишь случайноИ смотри уже открытЧетко зло необычайноИсступленный синий щитСеткой плавной позолотыИсчерненный как спинаТы сквозишь над нами годыЮность вечность вышина.
Первые взгляды
Окно открыл и посмотрел на грядкиВон ветер шевелит материю гардинВсе ново вкруг везде плывут загадкиКак эти шорохи уже размытых льдинЧтож измерять я стану напряженноСей храмный свод немую высотуИль лот изменчивый заброшу я бездонноЗа грани трепетов за саванов черту.
