Иван окинул Алексея насмешливым взглядом.
– А кто говорит про свинью? Просто мне хочется проверить, сумеют ли они нас обдурить?
– Ну, давай проверим, – с сомнением в голосе произнес Алексей. Он слишком хорошо знал Ивана Вавилова, чтобы поверить подобным заверениям.
Но на этом их диалог и закончился, потому что на пороге появились близнецы и сразу же подняли шум и гам, обнаружив и не поделив подзорную трубу Ивана.
– Сашка, уймись, паря! Вымахал выше меня, а ума, как у воробья! – строго сказал Вавилов и отнял трубу у того из близнецов, что был пошире в плечах и покрепче в спине. – Если разобьете инструмент, в тайгу ни того, ни другого с собой не возьмем!
– В тайгу? – Близнецы вмиг забыли о распрях. – А не брешешь?
Алексей расхохотался. Лицо Ивана вытянулось от такого панибратства, но что поделаешь? Два лохматых и черноглазых, успевших изрядно загореть и подхватить цыпки на руках дитя природы смотрели на него с таким восторгом и обожанием, что Ивану оставалось только почесать в затылке и сделать вид, будто ничего не произошло. Впрочем, вскоре это у него вошло в привычку.
– Я с вашим батей договорился, возьмем вас на Пожарские озера. Но при условии, что браниться и таскать друг друга за вихры не будете и пообещаете слушаться меня и Алексея Дмитрича беспрекословно.
– Обещаем! Вот те крест! – с готовностью перекрестились близнецы.
Теперь Алексей разобрался, что Сашка – более крепок и солиден для своих тринадцати лет, а Шурка – тонок в кости, подвижен и часто страдает от кулаков брата. А во всем остальном они были на одно лицо. Смуглые и чернявые, как галчата, с лохматыми, некогда стриженными в скобку головами, они и одеты были одинаково: в старые шаровары и сатиновые рубахи, обуты в мягкие сапожки по ноге, а за поясом у каждого, как у заправского казака, нагайка.
– Вы нас в проводники нанимаете, значитца? – спросил деловито Сашка. – Сколько платить будете?
– Ну, ты и гусь, малый! – хмыкнул Иван. – Выходит, за удовольствие попасть на озера я вам еще и платить должен?
– Я чтоб по справедливости, – насупился паренек. – Я за конями буду ходить, Шурка кашу варить, вы рыбу ловить. А после ее и солить треба!
Иван покачал головой и переглянулся с Алексеем.
– Что ж, по справедливости, так по справедливости. Работать будете за харчи, а если все удачно сложится, заплатим еще рубль на двоих. Идет?
– Идет, – кивнул головой Сашка и тут же поторопился застолбить свое верховенство. – Только мне семьдесят копеек, а Шурке – тридцать!
– Как это тридцать? – взвился тот на дыбы и ухватил брата за грудки. – Чего ради тебе семьдесят?
– А потому что кашу варить – не за конями ходить. – Сашка оторвал его руки от себя и кивнул на гостей: – Я их рыбалить тайменя научу.
– А я, что ж, не научу? – Шурка сердито сверкнул глазами. – Хариуса я завсегда больше ловлю. А ты острогу в прошлом годе упустил на перекате...
– Ты-ы! – Сашка набычился и занес кулак над братом.
Тот отпрыгнул к стене и дернул из-за пояса нагайку.
– Ну-ну, петухи! – Иван ухватил близнецов за шиворот и растащил в разные стороны. – Хватит клеваться, помогите вещи разобрать.
Действительно, лучшим способом отвлечь братьев от потасовки оказалось занять их работой. Все вещи были разобраны, разложены и упакованы по-новому в течение получаса. Близнецы работали споро, не пререкаясь, и, покончив с заданием, смиренно попросили дядьку Ивана показать им подзорную трубу в действии.
– Ну что с вами поделаешь, – притворно тяжело вздохнул Иван и, подхватив чехол с трубой, вышел вместе с близнецами во двор. Там они взобрались на крышу сеновала и принялись обозревать окрестности. Алексей тем временем осмотрел карабины, проверил боеприпасы, почистил и смазал свой «смит-вессон». Иван не появлялся, а восторженные крики близнецов стали звучать несколько тише.
Алексей выглянул из окна. На сеновале никого не было, а вся троица переместилась уже на крышу бани и усердно занималась тем, что разглядывала двугорбую вершину гольца Абаз. Он весело хмыкнул. Иван своего не упустит. Теперь остается только ждать, когда он вернется и расскажет, что ему удалось разведать. А то, что удалось, это не вызывало у Алексея никакого сомнения.
Вскоре Иван в компании близнецов возник на пороге. Он так и таял от удовольствия, и по тому, как весело подмигнул Алексею, тот понял, что его неугомонный приятель все-таки что-то узнал. Но при мальчишках разговор все же не следовало начинать. Судя по всему, они не в курсе дела, однако в хитрости и в житейской смекалке им не откажешь. Живо поймут, что гостей не только рыбалка интересует.
– Ну что, братцы, айда тайменя ловить? – бодро произнес Иван, рассматривая непромокаемые сагиры из шкуры сохатого, которыми их снабдил атаман.
– Эка вы проснулись, дядька Иван, – слегка насмешливо произнес Сашка. – Таймень на заре кормится. Хватает что попадя, а сейчас поздновато. Он уже нажрался и где-нибудь в яме десятые сны видит. Разве что на хариуса сходить?
– Ну, пошли на хариуса, – согласился Иван, – а завтра на заре тайменя попробуем поймать.
Сашка снисходительно улыбнулся, но ничего не сказал. Зато Шурка с готовностью предложил:
– Давайте ночью на реку пойдем. Мы вам покажем, как хариуса лучинить. У нас и острога есть, а смолья мы с вечера наготовим.
– Договорились, – Алексей дернул парнишку за лохматый оселедец. – А не проспишь, рыбачок?
– Сами не проспите, – обиделся тот и отодвинулся от Алексея. – Только мамке скажите, что мы с вами идем, чтобы отпустила.
За сборами не заметили, как солнце перевалило зенит и покатилось к западу. Пришло время обеда, и Елена Сергеевна не отпустила рыбаков, пока обильно их не накормила борщом со сметаной и копченой осетриной. Никита Матвеевич и Гаврюха к обеду не появились. Станичники продолжали бороться с огнем в Петровском логу.
– Смотрите, без дела в воду не лезьте, – предупредила своих казачков мать, а Ивана попросила присмотреть за близнецами, чтобы к скалам не приближались и в порог не угодили. Под рыбу она снарядила им два брезентовых ведра да дала в дорогу пирогов с луком и яйцами и бутыль молока. Заботу казачки они смогли оценить только к вечеру, когда изрядно проголодались на свежем воздухе, а до дома требовалось еще дойти. Незаметно, шаг за шагом, они только по реке ушли вниз версты на полторы, если не больше, да еще столько же надо было отмахать назад по дороге, чтобы добраться до ужина.
Но пока они об этом не думали, озабоченные, как не разбить бутыль и не подавить пышные пироги. Наконец все устроилось, уложилось, упаковалось в приличных размеров тючок, который Сашка привязал к седлу малорослой гнедой лошаденки с длинной косматой гривой. И солидно, по-взрослому пояснил:
– В тайгу на день идешь, а собираешься как на неделю. Чтоб и соль была, и огонь чем добыть, и одежа потеплее. В горах ночами холодно, без костра озябнешь. А то дождь зарядит, тогда без сагир и дождевика до пупа промокнешь. – И шлепнул лошаденку по крупу. – Ну, пошла, Карайка!
Глава 10
Речка называлась Веселой, вероятно, из-за множества перекатов, на которых она дробилась на тугие струи, играла и звенела, взлетая волной и покорно опадая на отмелях. Вплотную к ней подступали покрытые лесом отроги, а за ними поднимались к небу высоченные гряды гольцов с проплешинами вечных снегов и глубокими цирками, окаймленными неприступными скалами. Именно там, на дне этих провалов, разлеглись Пожарские озера, несравненные по красоте и запасам рыбы. Никита Матвеевич, приезжая в Североеланск, сумел увлечь Ивана рассказами о рыбалке на этих озерах, иначе тот никогда бы не решился уехать от Маши и детей на столь долгое время.
При впадении в Кызыр речка Веселая наметала кучу деревьев, смытых весенним паводком с берегов. Деревья настолько переплелись между собой, сцепились ветвями и корнями, что вряд ли нашлась такая сила, которая смогла бы очистить реку от этого завала. Наносник уже наполовину затянуло песком, и он скорее напоминал небольшой полуостров, выступивший острым клювом далеко на середину реки. Но не тем он был знаменит. По словам Сашки – здесь было любимое место кормежки хариусов. Они толклись под
