Внезапно оружейная пальба прекратилась, и Алексей окинул взглядом избу. Белая, как мел, Евпраксия стояла на коленях у окна. В руках она держала карабин. Вполне очевидно, она видела, как погиб брат, и хотя в лице ее не было ни кровинки, а губы сжаты, взгляд мог бы резать, как алмаз, настолько он был тверд и безжалостен.
Константин занял позицию около двери. Понятно, что это он закрыл ее за Алексеем, потому что других защитников крепости в избе не наблюдалось. Заметив его взгляд, он лихо подмигнул и, подняв вверх большой палец, улыбнулся во весь рот. Но сказать ничего не успел.
– Эй вы! Слышите меня? – Резкий с хрипотцой голос, несомненно, принадлежал Корнуэллу. Алексей тут же узнал его, не зря же столько раз переводил его речи. Но каков мерзавец! Никто подумать не мог, что он настолько хорошо знает русский язык. По крайней мере акцента почти не ощущалось.
Алексей посмотрел на Константина и заметил его не менее удивленное лицо.
– Вы готовы вести переговоры? – орал Корнуэлл. Его голос был неестественно громким, вероятно, англичанин говорил в металлическую трубу.
Константин взглянул на Евпраксию. Ратница стояла у окна, пригнувшись, словно изготовившаяся к прыжку пантера, и напряженно слушала, о чем вещает из глубины леса Корнуэлл.
– Я готов заключить с вами сделку на выгодных условиях! – надрывался тем временем англичанин.
Евпраксия повернула к ним голову.
– Сделку? Он сказал сделку? – произнесла она требовательно. – Что это значит?
– Да, они готовы заключить сделку, – Константин нахмурился, – но не ту, которая нам понравится.
– Мы никого не хотим убивать, – продолжал греметь над тайгой голос чужестранца. – Мы давно могли бы перестрелять вас, но не сделаем этого, если вы примете наши условия.
Последовала долгая пауза. Евпраксия попыталась что-то сказать, но Константин жестом приказал ей замолчать.
– Что бы они ни предложили, конец будет один. Поздно или рано нас все равно убьют, как свидетелей, – сказал Алексей и крутанул барабан револьвера, проверяя, сколько патронов осталось в наличии.
– Все бесполезно, – Константин повернулся к Евпраксии: – Открой, где тайник! Возможно, мы сумеем что-то спасти.
Евпраксия смерила его тяжелым взглядом исподлобья и, перекрестившись, отвернулась, словно и не слышала предложения Константина. Тот удрученно покачал головой и вздохнул.
В этот момент снова заговорил Корнуэлл. Голос его звучал громче. Вероятно, под прикрытием своих головорезов англичанин спустился еще ближе к крепости.
– Я полагаю, вас там осталось немного. Подумайте, возможно, совсем скоро вы будете умолять меня о переговорах, но я не дам и медной копейки за вашу жизнь, если вы снова начнете стрелять. Думайте! Я даю вам один час, чтобы вы могли обсудить между собой условия сделки. После этого их буду диктовать я и моя пушка. У нас еще достаточно снарядов, чтобы смести вас с лица земли.
– Блефует, скотина! – отозвался от двери Константин. – У них в запасе всего один снаряд, поэтому они и медлят! Сволочи!
– Скажи, что за сделку они предлагают? – уже сердито спросила Евпраксия. Она в упор смотрела на Алексея, и ему стало не по себе. Ратница по-прежнему сжимала в руках карабин, и, зная о ее талантах, можно было предполагать, что выстрелит она мгновенно, без колебаний и сомнений.
– Я не думаю, что тебе понравятся их условия, – ответил Константин спокойно, но ледяным тоном. – Евпраксия, ты – умная женщина, зачем тебе все объяснять? Нас будут сначала пытать, а после убьют. И детишки, которых ты спрятала, погибнут голодной смертью, если прежде до них не доберется Корнуэлл. Ты уверена, что они выдержат пытку и не сдадут «Одигитрию»?
– По-моему, ты хочешь ее заполучить больше, чем этот чертов агликашка. – Взгляд Евпраксии окончательно утратил дружелюбие, и она выставила карабин перед собой.
Константин поднял брови и укоризненно посмотрел на нее.
– Разве ты не знаешь меня? Разве я не способен заставить тебя говорить все, что мне нужно?
Евпраксия неожиданно покраснела и отвела взгляд. А Константин продолжал уже более мягко:
– Хорошо, я скажу тебе, но сперва убери карабин от моего виска. Положи его на пол! – Неожиданно он улыбнулся. – Давно меня не держали на мушке, как глухаря! – И подмигнул Алексею.
Мысли, которые пришли при этом Евпраксии на ум, отразились на ее лице. И были настолько ясны, будто она произнесла их вслух. Но, помедлив мгновение, она все же опустила карабин у своих ног.
Алексей тоже расслабился и прислонил бердану к стене, правда, револьвер по-прежнему сжимал в руке. Он хорошо понимал, что противостоять Корнуэллу и его головорезам или пытаться его убедить оставить скит в покое было столь же нереально и абсурдно, как пробовать с помощью шаманских заклятий остановить удар молнии.
– Не стоит облегчать задачу Корнуэллу и стрелять друг в друга! – сказал он Евпраксии.
Ратница, не поднимая головы, сжимала и разжимала кулаки. Наконец она подняла голову. Черты ее обострились, глаза запали и казались темными пятнами на неестественно бледном лице.
– Что нужно этому грязному псу?
– Он хочет тебя! – ответил Константин. – Он хочет, чтобы ты показала ему тайник с «Одигитрией». Это единственная причина, почему эта свора здесь!
Евпраксия зашипела по-змеиному и выбросила руку с кукишем в сторону окна:
– Шиш им! На-кася выкуси вместо «Одигитрии»!
Константин пристально посмотрел на нее, и она опустила голову. Тогда он перевел взгляд на Алексея и положил ему руку на плечо:
– Послушай, Алеша! Мы все скоро умрем. Под пыткой или от пули... Но я уже выбрал. Я остаюсь и буду сражаться с Корнуэллом. И сделаю все, что в моих силах, чтобы продержаться подольше.
– За кого ты меня принимаешь? – обиделся Алексей. – Я никуда не уйду. Четыре руки больше двух, не правда ли? Но даже если придется драться на кулаках, то это мне не в диковинку. Драться я умею!
– Что ж, ты прав, – согласился Константин. – Ни о какой сделке не может быть и речи. Будем сражаться! – Он подошел к Евпраксии и опустился перед ней на колени. Ее глаза уже были сухими, хотя на грязных щеках виднелись дорожки от слез. – Прошу тебя, уходи к детям! Скоро индусы ворвутся сюда... – Он обнял девушку и притянул к себе.
И Евпраксия не отстранилась. Она положила ему голову на грудь.
– Мне очень жаль! – прошептала она. – Мне жаль... – Она провела ладонью по его заросшей темной щетиной щеке.
Алексей отвернулся и стал наблюдать за тем, что творилось снаружи. Индусы не подавали никаких признаков активности. А за его спиной что-то происходило. Одно то, что Евпраксия не оттолкнула Константина, сказало ему о многом. Похоже, эти двое сумеют договориться. Но вправду ли Евпраксия любит его друга или решила схитрить, использовать его в своих целях? Ведь ей не на кого сейчас надеяться, и оттолкни она Константина, на чью помощь сможет рассчитывать?
Он оглянулся, почувствовав дыхание на своей щеке. Константин подошел бесшумно и, стоя за его спиной, рассматривал, как и он, что происходит в лагере противника.
– Часть индусов укрылась за ближней к скиту грядой, – пояснил Алексей.
– Сколько их? – спросил Константин.
Алексей пожал плечами:
– Трудно сказать. Возможно, человек семь-восемь.
– Корнуэлла и Ахмата не видно, – заметил Алексей. – Вероятно, прячутся отдельно.
Они помолчали. Было необыкновенно тихо. Алексей не выдержал первым.
– Чертовски забавно! – Он нервничал и пытался скрыть это, но у него плохо получалось. – Если они откроют огонь с такого расстояния, нам мало не покажется. – Он обернулся и забыл, о чем еще хотел сказать. Евпраксия исчезла. Он с недоумением уставился на Константина.
Тот улыбнулся:
– Она ушла, Алеша. Послушалась и ушла. Но ей тоже придется несладко, когда эта свора проникнет в скит. Не сразу, но они найдут тайник. И она будет сражаться в одиночку. Отсюда нет выхода, разве что через позиции Корнуэлла...
Алексей не стал допытываться, каким образом Евпраксия покинула избу. Он просто опустился на пол и
