– И это колдовство, – продолжал он, – учит вас средствам открывать спрятанные сокровища.
– Несомненно. Но скажите мне, пожалуйста, вы желаете разыскать спрятанную сумму?
– Вот в чем дело, – сказал маркиз Моджири. – Рассматривая фамильные бумаги, я нашел очень интересную заметку относительно сокровища, зарытого одним из моих предков в пещере Святого Петра, и сообщил об открытии моему приятелю Мурано.
– Который порядочно заплатил за это, – вставил ювелир.
– О, пустяки.
– Однако, тысячу дукатов.
– Фи! Неужели вы о них жалеете?
– Нет, – со вздохом отвечал ювелир.
– Итак, Мурано и я отправились в пещеру, когда встретили вас, и нет сомнения, что благодаря вашему искусству…
– Гм-гм! – сказал я, подражая манерам старого ученого – это предприятие может быть трудно и продолжительно.
– В самом деле? – с беспокойством спросил Мурано.
– Неужели же вы думаете, синьор, что достаточно наклониться, чтобы поднять сокровище? Быть может, вы читали книгу Магии?
– Нет.
– Очень жаль. Вы увидели бы там, что успех достигается ценой больших опасностей.
– Ого!.. – воскликнул ювелир.
– Что демоны, поставленные хранить клад, могут побить людей, которые ищут его… если последние пропустят хоть одну из магических церемоний…
– Однако вы ничего не сказали мне об этом! – возмутился ювелир, обращаясь к Моджири.
Я понял, что зашел слишком далеко.
– Но, поступая осторожно, – продолжал я, – можно избежать тех неудовольствий, которым, как мне кажется, спина синьора ювелира не желает подвергаться… Но вот час завтрака… Надеюсь, мы остановимся в этой гостинице, откуда доносится такой аппетитный запах кушанья. Нам необходимо быть очень аккуратными в пище и пить только вино Дисти в больших стаканах.
– Это обязательно? – спросил ювелир.
– Обязательно – это слишком много, просто так указано. Но если хочешь иметь успех, то ничем не следует пренебрегать.
– Хорошо сказано, – заметил маркиз. – И мой аппетит абсолютно согласен с вашим календарем.
Не стану описывать комедию, которую разыгрывал несколько дней. Окруженный заботами ювелира и восхищением маркиза, я не мог жаловаться ни на их любезность, ни на те обеды и ужины, которые съедал в их обществе. А между тем я был очень требовательным колдуном.
Правда, доставлял им и некоторые маленькие удовольствия: как, например, посещал утром и вечером вместе с ними пещеру Святого Петра или говорил им: «Действительно, эта пещера похожа – на место, в котором спрятано сокровище», – и этими пустяками приводил их в восторг.
Кроме того, я согласился принять кошелек с золотом весом в шестьдесят унций, чтобы изучить влияние механического притяжения и купить снисходительность демонов, стоящих на страже. Кошелек был дан ювелиром.
Я выточил себе волшебную палочку и даже потребовал на ночь общество самой хорошенькой и невинной девушки. Потому что ночь – самое приличное время для знакомства с подземными духами.
Маркиз привел мне довольно свежую крестьянку, извинясь, что не мог найти лучше. Я примирился с этим, хотя мне казалось, что у нее отсутствовало главное качество, предписываемое правилами колдовства. Действительно, она чувствовала нежность к здоровому малому по имени Мальволио, лодочнику и, как говорили, пирату, проводившему в море целые недели вместе с такими же, как он, товарищами. Ни одно воровство на всем окружном прибрежий не совершалось без того, чтобы имя Мальволио не было к нему примешано. Как видно, достойный малый!
Крестьянка очень любила его, но объясняла мне это таким образом, что грех жаловаться.
Наконец наступила ночь, указанная мной для приведения в исполнение нашего предприятия. И поскольку я был убежден, что мы не найдем в пещере ничего, кроме кучи камней, то испытывал некоторое беспокойство относительно успеха дела. Наконец решил положиться на счастье, никогда не оставляющее смельчаков, если они достаточно умны.
Незадолго до полуночи мы вышли из нашей гостиницы с большой таинственностью и во внушающем уважение порядке. Я шел первым, держа в одной руке кошелек и волшебную палочку, конец которой должен был указать место, где зарыто сокровище. В другой руке нес факел, дымившийся в темноте. Хорошенькая крестьянка следовала за мной, одетая в белое, то есть просто в одну рубашку, которая, к счастью, была из грубого полотна.
Я сохранял полную серьезность, но крестьянка не могла удержаться от смеха и не раз щекотала меня за бока, чтобы также заставить засмеяться, зная, что я очень боюсь щекотки.
Что касается Мурано и Моджири, которые составляли арьергард, то у них был серьезный и в то же время взволнованный вид, какой бывает у людей, перед которыми совершится чудо.
Пещера имела два выхода: один на дорогу, по которой мы шли, другой, глубже и уже, выходил в сторону моря.
Мы остановились перед широким входом. Я все более и более недоумевал, когда ювелир подошел ко
