ежедневно. Если угодно, соотечественники могут ни во что не веровать; всем кажется, что это дело исключительно личной совести. Сама иерархия православная охвачена духом безграничной терпимости. Не только она никого не преследует за разноверие, но ни с какими еретиками даже не спорит, по крайней мере сколько-нибудь серьезно. Просто не хочется спорить о вопросах веры. Считается даже неловким об этом спорить. Когда Лев Толстой открыто ополчился на Церковь и предал ее основные догматы и таинства поруганию, Святейший Синод едва решился в крайне вежливой форме удостоверить факт, что граф Толстой не принадлежит более к числу православных.
Психология нашей церковности состоит в том, что Церковь как бы конфузится своей древней строгости. Она делает все возможное, чтобы показать, что она вовсе не так строга, как говорят о ней. Наоборот, она терпима, терпима в широчайшей степени. Древняя строгость – это 'так просто', она числится 'на бумаге', на практике же и Церковь в наш просвещенный век придерживается принципа: laisser faire, laisser passer. Множество фактов этой почти безграничной уступчивости вы заметите каждый день. Иногда эти факты бывают весьма выразительными. Когда несколько лет назад вышли облегченные правила для офицерских дуэлей, возник вопрос: как же быть, однако, с Катехизисом Филарета, где поединок приравнен к убийству с заранее обдуманным намерением, то есть к преступлению против шестой заповеди? Орган духовного ведомства высказался очень мило: в следующих изданиях Катехизиса достаточно выпустить что касается поединков – вот и все. Не правда ли, как вопросы совести решаются легко и просто! Когда умер плохо крещенный еврей Пергамент, православное духовенство затруднялось его похоронить. Не потому затруднялось, что заведомо всем было известно, что Пергамент крестился формально, чтобы выгодно жениться, и что фактически он православным никогда не был. Это не остановило бы наше духовенство – смутило же его то, что Пергамент самоубийца, а таковых отпевать нельзя. Но тут выступили кадетские депутаты. Армянин и поляк побежали к премьер-министру, к митрополиту, и в конце концов еврей был торжественно похоронен по всем правилам Православной Церкви. Еще пример из последних дней. В Святейший Синод начали поступать многочисленные прошения православных о том, чтобы воспрепятствовать постройке в Петербурге языческого (буддийского) капища. Если верить газетам, митрополиты наши хотели было ходатайствовать в этом смысле, но пришло письмо от П. А. Столыпина, разъясняющее, что 'этот шаг был бы ошибочным', и митрополиты взяли свое намерение назад.
Читателям известно, что я лично разделяю в данном случае мнение П. А. Столыпина, полагая, что воздвигнутые идолы на Черной речке никому не помешают. Но ведь ни мое мнение, ни мнение любого православного, включая премьер-министра, нисколько не обязательны для Святейшего Синода. Наоборот, в области веры и благочестия мнение Святейшего Синода обязательно для премьер-министра и для всех остальных 'возлюбленных чад' Церкви. Как же это так случилось, что стоило простому мирянину, хотя бы и главе правительства, сказать: 'Tec!' – и высокопреосвященные иерархи мгновенно отказались от своего мнения? Как хотите, этот маленький случай, едва отмеченный печатью, чрезвычайно многоговорящ. Того же сорта и факт, заявленный вчерашней телеграммой из Тифлиса. По распоряжению экзарха Грузии целое посольство из высокопоставленного русского духовенства едет в Эчмиадзин на похороны католикоса. Но ведь католикос-то был еретик, не правда ли?
Повторяю еще раз: большинство из нас глубоко равнодушны к правоверию и еретичеству, и этот вопрос я возбуждаю вовсе не как фанатик, а просто как наблюдатель событий. Разве не любопытно, какая эволюция с нами происходит и в каком фазисе религиозного вырождения мы находимся? Только с этой точки зрения я и останавливаюсь на почетной депутации православных епископа и архимандрита в Эчмиадзин. Выражаясь слогом парламентских запросов, я позволил бы себе спросить: 'Известно ли нашему духовному правительству, что армяно-григорианская церковь исповедует ересь Евтихия, осужденную Первым Халкидонским Собором? Известно ли экзарху Грузии, что армяне – монофизиты, то есть признают в Иисусе Христе лишь одну природу, а не две? Известно ли нашей Церкви, что Вселенский Собор в 451 году предал анафеме как измышление Евтихия, так и его последователей?'
Я не буду напоминать то, что всем известно, – именно какие бури пережило древнее христианство, одолевая названную ересь, и сколько было мученичеств, бунтов, низложений с престолов в связи с нею. Меня интересует легкость, с которой все это как будто теперь забылось и считается за ничто. Скончавшийся армянский папа, католикос этой церкви, был в наше время главным представителем Евтихиевой ереси (если не считать коптов, эфиопов и яковитов). Хотя это был человек, может быть, глубоко почтенный и даже святой в личной жизни, но восточное православие считало его преданным анафеме. Пусть это ни в малейшей степени не мешало его признанию в качестве армянского первопатриарха светским правительством России и высоким наградам, им полученным, однако факт анафемы все-таки остается фактом. Спрашивается, если это так, то прилично ли было посылать почетную православную депутацию на погребение лжеучителя (с церковной точки зрения) и врага истинной Церкви? Если бы умер не армянский католикос, а, например, папа римский – допустимо ли было бы на его похоронах почетное православное посольство из епископов и архимандритов? А ведь католики в каноническом отношении к нам ближе, чем монофизиты. Допустима ли была бы православная депутация при гробе раскольничьего архиепископа? А ведь некоторые раскольники и совсем к нам близки. Если рассуждать по-обывательски, с точки зрения: 'Ничего! Почему же нет?' – то, конечно, все это допустимо, но, мне кажется, церковное начальство наше не смеет руководиться обывательской точкой зрения. Из видов дипломатии, житейского такта, вежливости, этикета и т. п. Церковь не может забывать правил вечного своего закона, установленного святыми отцами и вселенскими соборами.
Чтобы узнать, в каком отношении мы находимся к еретикам, достаточно взять всем известную 'Книгу правил святых апостол, святых соборов вселенских и поместных и святых отец'. В этой книге категорически сказано, во-первых, что 'ересь предается анафеме'. Во-вторых, сказано, что 'с еретиками вместе не молиться и не ходить на молитву в их сборище'. Сказано дальше, что 'не должно дозволять им присутствовать при священнодействии и в молитвах с верными, но даже входить в дом Божий, ежели они закосневают в ереси. Не должно принимать от них жертвы, ни праздничных даров, ни благословения, ни праздновать с ними вместе. Не должно ходить на кладбища еретиков или в так именуемые у них мученические места для молитвы и врачевания' и пр., и пр.
А главное – сказано, что 'рукоположенные еретиками не могут почитаться истинно рукоположенными'.
Читатель видит, что с православной точки зрения покойный католикос вовсе не был рукоположен, то есть не был даже священником, и чествовать его как духовное лицо православные не имеют права. Не только духовенству русскому, но даже православным мирянам не подобает молиться с армянами и ходить на их молитвенные сборища и кладбища. Правило 45-е святых апостол гласит: 'Епископ, или пресвитер, или диакон, с еретиками молившийся токмо, да будет отлучен. Аще же позволить им действовать что-либо, яко служителям церкви, да будет извержен'. Правило 65-е тех же святых апостол говорит: 'Аще кто из клира или мирянин в синагогу иудейскую или еретическую войдет помолиться, да будет и от чина священного извержен, и отлучен от общения церковного'.
Ясно это, господа, или не ясно? Мне кажется, что очень ясно и в комментариях не нуждается. Одно из двух: или наша теперешняя Церковь признает правила святых апостолов обязательными для себя, или не признает. Если все еще признает, то даже 'высшие гражданские чины' в Тифлисе, присутствующие на литургии и панихиде в Ванкском соборе, должны теперь ждать от своего православного духовенства отлучения от духовного общения.
Нет сомнения, большинство русской публики чрезвычайно равнодушно к тому, была послана православная депутация в Эчмиадзин или не была, имела она на это каноническое право или не имела. Большинство, потерявшее живую веру, относится к подобным вопросам совершенно как люди, потерявшие обоняние, – к разным запахам. 'Ничем не пахнет' – вот и все. Ни упоительного люди не чувствуют, ни отвратительного, а нечто сплошь пресное, как воздух. Отчего же не послать епископа или архимандрита к высокопоставленному гробу, хотя бы еретического патриарха? У них свое духовенство, у нас свое, и это очень мило, когда архиереи разных вер лобызаются и обмениваются молитвенными визитами. Это-то, видите ли, и есть будто бы настоящее христианство – все сплошь признавать, со всем мириться. На этом основании наше светское правительство давно приравняло духовных лиц даже не христианских вероисповеданий к нашему священству – даже еврейских раввинов и магометанских мулл. Мало того – усилиями православного правительства было создано даже особое языческое (ламаистское) 'духовенство' и обставлено (в Сибири) таким почетом, какого нашему священству не дождаться. Бюрократы наши смотрят
