— Энни не... это не Энни попросила вас об этом? — подозрительно и жалобно спросила Люси. — Вы предлагаете мне работу потому, что она вас попросила, или потому, что чувствуете себя виноватым?
— Вы думаете, я договорился с Элис, чтобы она сломала себе руку?..
У Финна был такой удивленный вид, что Люси почувствовала себя ненормальной.
— Элис — это няня Лайама?
— Вы совсем не слушаете меня, да, Люси? — Финн наблюдал за ней, делая вид, будто не заметил ее замешательства. — К сожалению, сейчас очень неудачное время, — объяснил он. — Обычно у меня гибкий график.
— Но не теперь?
Он покачал головой.
— Нет, не теперь, — согласился он. — И я не могу оставлять Лайама с кем попало.
— Агентства проверяют людей.
— Что касается характера человека, который должен будет заботиться о самом дорогом, что у меня есть, я не могу верить агентству на слово. Я веду собственные поиски, но у меня почти нет времени... Думаю, вас интересуют деньги?
— Нет. — Люси тут же вспомнила одно из любимейших высказываний сестры: «Знай себе цену».
Финн назвал сумму, от которой Люси широко раскрыла глаза — такие деньги впечатлили бы даже Энни. Значит, она решит сразу несколько проблем. Но какой ценой?
Мысленно она снова и снова возвращалась к его словам. Значит, она не «кто попало». От такой новости ее настроение улучшилось, но все же Люси так и не поняла, кто же она для него. Всего лишь удобство, предположил холодный голос рассудка, — в постели и за ее пределами.
— Вы не проверяли меня, — слабо запротестовала она. Ее глаза расширились. — Или проверяли?
— Я в этом не нуждаюсь. — Финн не стал объяснять, почему она является исключением из правил, а Люси больше всего сейчас интересовало, отчего это с каждой секундой его нелепая идея кажется ей все более привлекательной.
— Вы говорите, что доверяете мне своего сына? — Конечно, денег он предлагал много больше, чем сулила работа в супермаркете, и это чрезвычайно выгодно.
— А вы говорите, что беретесь за эту работу? — подытожил Финн.
Она не может... или может?..
— Я... я...
— Конечно, я понимаю, что вам здесь вполне удобно... — заметил он, небрежно оглядывая со вкусом обставленную комнату.
Люси покраснела.
— Это всего лишь временное... — хмуро буркнула она.
— Похоже, ваша сестра была бы только рада, если бы вы остались здесь.
Люси поджала губы.
— Я не собираюсь сидеть на шее у сестры!
— Прекрасно, — улыбнулся Финн. — Тогда соглашайтесь и докажите свою самостоятельность.
Вот бессовестный! Какая подлая тактика!
— Вы, наверное, понимаете, что я не могу работать у вас?
— Почему?
— Потому что... — У нее дрогнули губы. Есть ли объективные причины отказываться от такой до неприличия хорошо оплачиваемой работы? За исключением обещания, данного в супермаркете, никаких. Но работа в магазине по крайней мере не связана с Финном Фицджералдом. — Это было бы нелояльно... по отношению к Энни.
— Ну, Энни так не считает. Она приняла новость восторженно, сочтя, что место вам подходит, — задумчиво произнес Финн.
Шокированная, Люси уставилась на него.
— Вы обсуждали это с моей сестрой? — С каждым словом ее голос повышался, становился все пронзительнее, пока не оборвался на верхней ноте, потому что у нее опять перехватило дыхание.
— Знаю-знаю, я обязан был сначала поговорить с вами... но с вашей сестрой так легко разговаривать, — заметил он.
Люси кисло усмехнулась.
— Да, в нашей семье Энни лучше всех умеет поставить себя на место другого, но, подозреваю, она упустила самое главное, — ответила она с мрачной иронией, которая вызвала блеск удовольствия в глазах Финна. — Она судит о людях по внешности.
Люси почти привыкла к тому, что Финн добивался всего, чего хотел. Вот уже и Энни он приручил. Она старалась не думать о других, более интимных деталях, которыми ее словоохотливая сестрица сочла нужным поделиться с ним.
— В будущем, если захотите что-нибудь узнать обо мне, спросите у меня.
Их глаза встретились. Тяжкая тишина повисла в гостиной. Финн вздохнул.
— Даже ваша сестра не обвиняет меня в их разладе, Люси. Почему же вы?..
— Думаю, она обвинила бы вас в этом, если бы узнала, что вы спали со мной для того, чтобы выяснить, где они с Коннором остановились.
— А я удивлялся... — признался Финн. — Значит, вы ей не сказали?
— Ну, уж таким хвастаться — последнее дело!
Финн почувствовал, как в нем закипает гнев.
— Кроме того, — продолжала Люси сквозь стиснутые зубы. — Она была и так слишком несчастна, чтобы выслушивать стенания по поводу моей ужасной однодневной гастроли.
— Я бы не назвал это ужасным.
— Ну, а я называю.
— И, — нахмурясь, добавил Финн, — это вовсе не однодневная гастроль. Я этим не занимаюсь, — оскорбленно заявил он.
— Ах, вы думаете, что это мое хобби! — взревела Люси.
— Нет, судя по отзывам вашей сестры, — небрежно признал Финн.
— Энни обсуждала с вами мою сексуальную жизнь?
Повесить ее мало!
— Не совсем, хотя у меня сложилось впечатление, что Энни рада исчезновению Руперта из вашей жизни, но она опасается, что он мог вызвать у вас отвращение к мужчинам.
— И, как я предполагаю, вы ее переубедили... — Люси опустила глаза и помотала головой. — Господи, как бы я хотела быть единственным ребенком в семье! — простонала она.
— Как много мужчин было между мной и Рупертом?
Это уже слишком!
— Сотни! — выкрикнула Люси. — Ваш интерес возбуждают дела только такого рода или еще что- нибудь? — едко спросила она. — Я не верю вам. Энни слишком деликатна, чтобы обсуждать чью бы то ни было сексуальную жизнь, когда она...
— Она?..
Люси встряхнула головой, ужаснувшись тому, что чуть не разоткровенничалась.
Морщинка между его темных бровей стала глубже.
— Мой бог! — Почти комическое выражение потрясения появилось на его лице. — Не хотите ли вы сказать, что она девственница?
— Ну, закон этого не запрещает, не правда ли? — воинственно буркнула Люси.
Энни — с ее единственным возлюбленным, и она — с двумя. Интересно, не связано ли это с генами? Может показаться, что женщины семейства Фостер холодны, думала Люси, хотя, когда она смотрела на Финна, таковой себя не ощущала.
Он хмыкнул.
