на публике? Может быть, она просто использует проблему Энни для утоления собственной жажды мести?
— На вас это не похоже, Люси, обычно вы за словом в карман не лезете.
От такой вежливой колкости лицо Люси застыло.
— Моя сестра беременна. Что вы собираетесь с этим делать, Финн?
То, что ее словам недоставало тонкости, было с лихвой перекрыто произведенным ими эффектом — эффектом разорвавшейся бомбы.
С этого момента все происходило невероятно быстро, поэтому, когда Люси позже вспоминала об этом, она никак не могла восстановить точную последовательность событий. Все перестали дышать, послышался грохот опрокинутого стула. Она увидела побледневшего Финна и боковым зрением заметила какое-то движение.
— Она беременна? — В руку Люси впились железные пальцы, ее круто развернули, и она оказалась лицом к лицу с тем, кто задал этот вопрос. — Энни ждет ребенка? Вы уверены?
Ошеломленная Люси обнаружила, что смотрит прямо в возбужденное лицо молодого человека.
Это был Коннор.
Как странно, подумала Люси, он вовсе не такой, каким я его себе представляла. Она предполагала, что возлюбленный ее сестры должен быть бледной копией Финна, но он — совершенно другой. Стройный, подтянутый и хорошо сложенный Кон был одного с ней роста. Черты лица были скорее тонкими, чем красивыми в общепринятом понимании, а глубоко посаженные глаза — настолько темны, что казались почти черными.
Энни рассказывала ей, что у Кона Фицджералда самая лучшая улыбка в мире, но Люси не могла проверить слова сестры, потому что в данный момент Кон не улыбался.
— Вы — Люси, я видел фотографии...
Люси кивнула и попыталась вырваться, но обнаружила, что не может.
— Она... Энни послала вас...
Люси отрицательно мотнула головой, а он закрыл глаза и застонал.
— Она собиралась сказать мне?
Люси смотрела в его искаженное мукой лицо, и гнев ее потихоньку стихал.
— Она должна ненавидеть меня, — прошептал Кон. Он вдруг впился ошеломленным взглядом в лицо Люси. — Отведите меня к ней... сделайте так, чтобы мы увиделись... — Люси даже вздрогнула от боли, так крепко он схватил ее за плечи.
— Кон, отпусти ее.
Финн скомандовал тихим, но требовательным тоном, резко контрастировавшим с нервным поведением брата. Люси встревожилась. Ей показалось, что Кон не слышал его. Нетерпеливо нахмурившись, он сбросил руку Финна со своего плеча.
Финн повторил сказанное, но теперь уже на грани раздражения:
— Я сказал, отпусти ее, Кон. — Он подошел к брату вплотную. Молодой человек выглядел хрупким, но Люси уже успела понять, что слабаком он совсем не был.
На мгновение Люси показалось, что Финн применит силу, чтобы оттащить брата. И поскольку именно она сожгла предохранитель, Люси поняла, что снизить накал — ее дело.
— Оставь его, Финн. Все в порядке... — И она вздохнула с облегчением, когда Финн кивнул.
— Ты причиняешь ей боль, Кон.
— Что? — Кон огляделся, на смертельно бледном лице появилось смущение.
— Ты причиняешь Люси боль.
Нахмурясь, Кон посмотрел на свои пальцы, стиснувшие плечи Люси, потом щеки его залил румянец.
— Господи, извините! — воскликнул он, глядя на нее в таком смятении, будто только что увидел, и отступил.
Финн, не взглянув на брата, повернулся к Люси:
— С вами все в порядке?
Люси кивнула, она только молилась, чтоб ее не подвели колени. Что ни говори, а подобное противостояние невероятно истощает — и морально, и физически.
Финн придирчиво оглядел Люси и после осмотра, судя по выражению лица, немного успокоился.
— Дайте мне пять минут на то, чтобы уладить дела здесь. — Он бросил взгляд на молчавших гостей. — Кон проводит вас... — Он слегка повысил голос: — Кон?
Брат кивнул.
Люси обнаружила, что ощущает совсем не то, чего ожидала. Где удовлетворение, о котором она мечтала, намереваясь посчитаться с Фицджералдами за их позорное поведение?
Более того, Люси чувствовала себя несчастной. Может быть, она не выбрала бы Коннора для своей сестры, но, судя по его реакции, он явно не был тем ветреным подлецом, каким она его воображала. А она сама не была беременна. Может быть, в том и состояла проблема, что где-то в глубине души она чуть- чуть жалела, что не была.
Это неожиданное и потрясающее открытие привело к тому, что с ее лица исчезли последние краски.
— О господи!
— Простите?
Люси, вздрогнув, очнулась. Она понятия не имела, как давно открыты двери лифта и как долго Кон вежливо ждет, когда она войдет в кабину. Она взглянула на него и почувствовала внезапный прилив симпатии.
— Послушайте, мне очень жаль, — неловко извинилась Люси, когда лифт начал плавно подниматься вверх, — что я высказалась подобным образом.
— Вам не за что извиняться.
— Самобичеванием делу не поможешь...
Потрясающая улыбка вспыхнула на его бледном, худом лице, и Люси поняла, почему Энни так увлеченно рассказывала о шарме Кона.
— Энни говорила, что вы прямой человек. — Он нахмурился. — Как она?
— Ей плохо по утрам, но она справляется...
— Она не должна справляться! — Кон заскрипел зубами. — Я обязан быть рядом с ней. Понимаете, я люблю ее. — Он смотрел на Люси так, словно она осмелилась ему противоречить. — Я вел себя как круглый идиот, потому что испугался... Я дважды был женат, и знаете, что самое смешное? Я никогда прежде не был влюблен. И сейчас страшно испугался того, что чувствую, но больше всего я боялся опять все испортить.
Люси, которая не знала, чем ответить на это доверие, чтобы не показаться банальной, малодушно выбрала самый легкий путь и сменила тему:
— А эти люди, с которыми вы обедали?..
Коннор простонал:
— О, черт, я и забыл о них!
— Это очень важно? — Ответ она знала заранее.
— Можно сказать и так, — с сухим смешком ответил Кон. — Финн последние несколько недель занимался сделкой, которая могла бы означать большое расширение. Это сохранило бы имеющиеся рабочие места и привело бы к созданию сотни новых мест. Эти люди, — уныло объяснил он, — представляют все заинтересованные стороны...
Настроение Люси совсем упало. Мало того, что она публично разрушила его репутацию, так еще и сорвала крупную сделку. А ведь хотела стать для Финна любимым человеком!
— А самое удачное то, что за соседним столом сидел Конрад Латимер.
— Редактор отдела светской хроники?
Коннор кивнул.
