Но на Христа была накинута «багряница»! Да и сомнительно, чтобы кто либо в претории решился ходить в царском одеянии.
Пурпурно-Алые трабеи могли носить не только авгуры, но и цари — но только те из них, кто был кооптирован в авгурскую коллегию. Положение авгура выше положения царя — потому и такая трабея.
Значит, Иисус в «багрянице» был не столько царём, сколько авгуром?
Это меняет дело.
Авгуры рукополагали на царство. Происходило это следующим образом: претендент на царство преклонял колена, авгур возлагал ему на голову руку, затем специальным жезлом (lituus) разделял небосвод на две части — если первая появившаяся птица оказывалась в правой половине, это считалось благоприятным знамением от богов.
Священный жезл авгура был изогнут, но, несмотря на это, у древних он ассоциировался с… копьём! Объяснений тому, видимо, можно найти немало. А может, всё проще простого: священный жезл по форме больше всего напоминал фаллос.
Итак, кого увидел Пилат — а он после первой беседы со Христом уже не мог не задуматься особенным образом, — когда со двора претории ввели Иисуса?
Почему Провидение, да и Сам всесильный Христос допустили именно
А вот «пилат»-Толстой весьма отрицательно относился к чудесам (как основанию для веры) и тем от животно ненавидящей его православной массы отличался. И Лев Николаевич не единственный такой «пилат».
Иисус с теми, с кем говорить было бесполезно, не только не разговаривал, но и тем более не допускал никакого дополнительного над Истиной надругательства. Из одного только этого следует, что «багряница» была символом для кого-то из спасаемых, с кем не только можно было «заговорить», лишь проникнув в преторию, но и кто по меньшей мере подсознательно отождествлял себя с
На него и указывает «любимый ученик Иисуса», ещё в первой молодости отличавшийся от остальных апостолов мужеством. Так и написано: на второй раунд беседы к Пилату вошёл
Только Иоанн, кстати, пишет и о беседе Иисуса с Нафанаилом — который, среди прочего, был покорён тем, что Иисус знал о нём самое сокровенное. Пожалуй что и тайное. То же самое можно сказать и о Пилате. Ведь не всякому признаешься, что в сумерках, удалив всех часовых и прислугу, ты выходишь в колоннаду Иродового дворца торжественной поступью жреца и простираешь к небосводу свою крепкую руку…
Когда я узнал про виды трабей, первым моим движением было переодеть Пилата. Но отчётливое ощущение, что всё это идёт только от логики, остановило. В самом деле: если уж «императрица» изымала из коллекции мужа к*опья, то уж тем более на половине правителя было не сыскать не то что трабей, но даже и обычного кроваво-красного армейского плаща…
И ещё одна деталь. Должность префекта подразумевала присутствие двух уполномоченных Римом авгуров. Сопровождали ли эти доносчики семью префекта в их поездке в Иерусалим на Пасху, или они остались в Кесарии?
А если сопровождали, то должны были свою ненависть к Истине каким-то образом проявить.
Так, может быть, «багряница» Иисуса была вовсе не армейским плащом, а трабеей авгура? А «трость» вовсе не подобранной во дворе претории кривой веткой, а изогнутым жезлом?
Мой тесть, бессознательный носитель тайн высшего еврейского жречества, скорее всего, прямой потомок тех первосвященников, которые добились распятия Христа и от начала добивались изгнания из их среды Пилата, плюс к тайным знаниям об устройстве человеческого сообщества не мог, естественно, не унаследовать от своих предков и их вкусов — и меня не любил.
Хотя в глаза и улыбался — очень может быть, в точности так же, как Пилату улыбались евангельские первосвященники при встречах, которых не могли избежать.
Но с каким бы смыслом тесть мне ни улыбался, тайное знание, обеспечивающее господствующее положение «иудо-внутреннической» братве повсюду в мире, он от меня охранял крепко. Даже в ситуациях, к которым обязывало наше породнение, и, казалось бы, совсем уж безвыходных, на прямые вопросы ему удавалось ограничиться лишь краткими и потому многозначными обмолвками.
Сотнями лет тайное знание, ведущее человека к высотам карьеры
Главраввинат в лице моего тестя не проиграл, не сдался — он оказался побеждён. Так уж распорядилась жизнь, что в его русском зяте — по рождению, то есть по не зависящим от меня обстоятельствам, а это и есть
Кто психологией, а именно типологией людей не интересуется, тому объяснять нижеприведённые параметры, пожалуй что и бесполезно, а тем, кто интересуется, их достаточно лишь перечислить:
по Зодиаку — Водолей,
по Восточному гороскопу — Петух,
поздний ребёнок дальше некуда,
родился в семье научных работников высшего уровня,
и имя, и фамилия вполне «водолейские».
Что до имени, то, сколько себя помню, стоило мне кому-нибудь несуетному представиться: «Алексей», — то он тут же как эхо отзывался: «О!.. Алексей — Божий человек!». И так беспрестанно повторялось даже во времена всеобщего атеизма. Причём в те времена даже чаще, чем в нынешние — не берусь обсуждать почему.
Как сказал в личной беседе знаменитый Н. Н. Вашкевич, если значение фамилии Александра Меня (основателя нынешней волны официального православия, типичного «иудо-внутренника») — «смысл» (ср. с английским meaning; смысл вообще, то есть свободно плавающий между
Может, это из-за смысла фамилии, обязывающей даже в быту сообразовываться с высшей правдой, ни одна из моих жён не захотела взять мою фамилию? Со всеми затем вытекающими для меня последствиями …
Но и без выпавшей мне
Перечисленные шесть параметров моей
А вот