— Да мне почти нечего вспомнить.
— «Почти» может вмещать множество грехов. Неужели ты не помнишь, как я говорила: «Si cа ne vous incommode pas je vais garder mes bas»? [28] Самая эротичная экипировка, по мнению Сартра. Не беспокойся, я не болтлива. И все же… улица Верцингеторикса. Это воспоминание мне нравится, должна же я обладать тайной, дающей мне власть над тобой.
Харви сидел на кровати Тессы. Тесса сидела рядом с ним. Их рукава соприкасались. Харви вытянул свою травмированную ногу не для того, чтобы показать живописные украшения гипса, по поводу которых Тесса уже высказала неодобрение. Он тщетно пытался найти менее болезненное положение. Тесса также вытянула вперед ноги, обутые в грубые ботинки. Доходившие почти до колен шерстяные гольфы придавали ее брюкам сходство с бриджами. Бледное «ангельское» лицо Тессы, обычно исполненное внимания и убедительной силы, частенько озаряемое сардонической или изумленной улыбкой, порой становилось удивительно невыразительным, словно она временно отстранялась от жизни, опустив веки и слегка приоткрыв рот. Несомненно, она совершенно вымоталась и отдыхала, отключившись, чтобы восстановить силы. Харви с уважением отнесся к ее отстраненности, гордясь тем, что она доверчиво отключила внимание в его присутствии.
Дождь закончился. В этом пустынном доме, стоявшем в ряду себе подобных обветшалых строений на улице Килбурна, обычно всегда бывало довольно холодно и сыро. Здесь Тесса жила, спала и занималась осуществлением «общественных проектов». Общежитие, принимающее несчастных женщин, находилось на одной из соседних улочек. (Ходили слухи, что где-то в Лондоне у Тессы имелась шикарная квартира, в которую она тайно удалялась, когда ей становилось «совсем невмоготу».) На нижнем этаже, выходившем в неухоженный садик, размещалась ее контора, состоящая из комнаты для собеседований, оснащенной печатной машинкой, и изолированной простенькой кухни. На втором этаже находились спальня, ванная комната и кабинет, вмещавший одежду, книги и прочие вещи хозяйки, а также картонные коробки, набитые предназначенной для раздачи одеждой. На верхнем этаже, теперь также занимаемом Тессой, раньше обитал еще один жилец, мистер Бакстер, вносивший более чем скромную плату за свои апартаменты, но потом он внезапно пропал, то ли попал в тюрьму, то ли, что вероятнее, отправился в мир иной. С холодом в этом доме боролись только изредка включаемые маленькие электрические печки. В квартире мистера Бакстера стояла электрическая печка со счетчиком, но она исчезла незадолго до его собственного исчезновения. Тесса как-то раз объяснила Харви, что секрет поддержания тепла зимой заключается не в увеличении температуры, надо просто положиться на теплую одежду, впустив мороз в дом. Тесса понимала в этом толк, учитывая, что в лагере протеста прожила морозную зиму в самодельной палатке, едва вмещавшей ее саму, и целыми днями занималась поисками топлива. (Харви подумал, что там они, по крайней мере, жгли костры.) Тесса говорила, что подобный закон хорошо известен биологам: хочешь не чувствовать голод — откажись от еды. Крошка съеденной пищи разжигает аппетит. Люди привыкают к голодному посту за пару дней. Следуя такому правилу, можно легко научиться обходиться без завтрака и обеда. Харви нуждался в пище как в удовольствии и пока еще не воспринимал ее как необходимость, поэтому такой ход мыслей совершенно не заинтересовал его.
Послышалась трель дверного звонка. Тесса в шесть часов уже заперла дом, поэтому безжалостно проигнорировала режущий слух звук. Она заявила, что вечер в ее распоряжении. Зачастую Тессы вообще не было дома: возможно, опять-таки судя по слухам, она щеголяла шикарными нарядами на роскошных приемах. Тесса слегка отстранилась от Харви, они переглянулись. Звонок прозвучал еще раз. Потом наступила тишина. Телефон, кстати, также был отключен.
— В крайнем случае, могут трезвонить полчаса, — проворчала она.
— Возможно, это твой друг.
— Нет. Друзья имеют совесть.
— Не дразнись. Меня сейчас обижает все, за исключением полнейшей доброжелательности.
— Я не могу гарантировать ее в такое время.
— Прости. Мне не следовало намекать, что я хочу навестить тебя. Очень любезно с твоей стороны, что ты пригласила…
— Ладно, ладно. Так ты хочешь поговорить о твоей матери?
— Ты побуждаешь людей рассказывать о проблемах с их родными и близкими.
— Только если у них есть такое желание. Высказывания людей о своих родных и близких во многом показывают, каковы они сами.
— Я боюсь, что она начнет принимать наркотики. Она говорит о «растворении в тумане забвения», заявляет, что доведена до отчаяния и подумывает о самоубийстве. Или это притворство?
— Точно, притворство. Следующий вопрос.
— Пожалуйста…
— У нее потрясающая энергия и потрясающее желание жить. Не думаю, что она склонна к самоубийству. Свойственное ей отчаяние, то есть страсти, просто подогревает в ней интерес к жизни.
— А-а, ну ладно… значит, ты навещала мою бабушку.
— Уж не ревнуешь ли ты, мальчик?
— Да. Это очередная душевная травма. Тесса, не будь со мной такой равнодушной и колючей. Мне не хочется говорить о матери, мне хочется говорить о себе. Мною овладевает настоящая тоска. Приходится изображать радость и весело шутить, а на самом деле хочется разреветься.
— Тогда пореви, не смущайся, здесь все так делают.
— Тебе, должно быть, осточертели плаксы и нытики.
— А что, клифтонские девицы все еще хнычут? Ты говорил, что они любят всплакнуть.
— Да. Не сердись на них.
— Я и не сержусь, мне просто интересно. Я уважаю Сефтон. Но все они там свихнулись на моральных ценностях и благопристойных манерах. Кстати, я им завидую. Возможно, они еще вступят на тропу порока. А та собака еще у них?
— Ну вот, теперь тебя заинтересовала собака. Конечно у них.
— Беллами не следовало отказываться от своего питомца. Собаки чертовски преданные существа. Этот пес сбежит от них и погибнет. Вот тогда там будут настоящие слезы.
— Боюсь, ты права.
— Беллами совершенно заблуждается на свой счет. Он глупец.
— Возможно, святой глупец.
— Нелепое словосочетание. Святость требует интеллекта. Лучше всего это понимают лицемеры.
— Не злись на меня.
— Харви, я не злюсь. Я попросту вымоталась. Извини, я пригласила тебя прийти, но ничем не могу тебе помочь.
— Мне помогает уже одно твое присутствие, я чувствую, что ты достигла настоящего понимания.
— Откуда ты набрался таких вычурных выражений?
— Ты считаешь, что моя мать страдает, что ей требуется повышенное внимание?
— Ты предпочитаешь видеть ее в таком свете. Тебе хочется думать, что кто-то заботится о ней. Я люблю ее, успокаиваю, она на редкость колоритная личность, она же ведьма, эльф с волшебным шиллингом в кошелечке, совершенно бесшабашная особа. Своеобразный тонизирующий напиток.
— Я никогда не понимал, как эта особа может быть бесшабашной.
— Это доступно только юным красоткам.
— Ох, Тесса, мне так плохо, я начисто потерял ощущение реальности, чертовски неприятное чувство, меня словно выпотрошили и внутри осталась полная пустота. Я действую как марионетка, во мне все умерло, мне хочется, чтобы ты взялась за мое лечение.
— Это невозможно, милый мальчик.
— Почему невозможно? Ты даже не представляешь, как я несчастен.
— Представляю. Но твой вид несчастья самоисцеляющийся. Целительное средство находится в тебе самом, в твоей собственной душе, оно называется бесстрашием. Твоя мать тоже обладает им. Призови его на помощь, дай ему вырваться на свободу. Кроме того, ты молод, у тебя есть чем жить и за что бороться. Читай, учись, думай.
