Беллами и Питер вновь зашли посидеть в «Замок». Беллами опять пил легкое пиво. Их встреча состоялась утром после праздничной вечеринки в Клифтоне. Вчера, после того как Лукас со смехом отказался разрешить Беллами стать его телохранителем и послал его подальше, Беллами вернулся к себе в комнатенку, где предался размышлениям о том, хочется ли ему идти на день рождения Мой, учитывая, что его приход огорчит Анакса. Его вовсе не привлекала вечеринка с ее шумным весельем, карнавальными костюмами, танцами (Беллами не умел танцевать), взрывами смеха и живой детской радостью. В прошлом году он не получил там никакого удовольствия. Конечно, он никуда не пошел, а остался дома, печально размышляя о словах Питера. Беллами понял: необходимо что-то делать. Он не знал даже, где Питер живет, и никто, похоже, не знал. Телефона Мира не оказалось в справочнике. Беллами не стал усложнять свою жизнь обедом, но в середине дня вышел и купил несколько сэндвичей. Вспомнив о молодом католическом священнике, он решил наведаться к нему, но не застал его дома. Вернувшись в свою комнату, он обнаружил, что ему принесли последнее письмо отца Дамьена. Не раздеваясь, Беллами прочитал и обдумал его, глядя на грязное окно с полураздвинутыми занавесками. Беллами сел на кровать, съел пару сэндвичей, перечитал новое письмо и еще два предыдущих. Когда стало темнеть, он раздвинул занавески. Сверху, из квартиры, где жила семья пакистанцев, донеслись взрывы смеха. Неразговорчивый пожилой мужчина с третьего этажа уже съехал. Беллами испытал чувство вины из-за того, что не сделал серьезных попыток подружиться с ним. Где он теперь? Беллами съел еще один, уже зачерствевший сэндвич. Незаметно, как туман, в его сознание проникло ощущение бесполезности и ничтожества. Он вскипятил воду и наполнил ею грелку. Забыв о намерении отказаться от снотворного, он принял две таблетки и лег спать. Когда Беллами проснулся, за окном уже рассвело, часы остановились. Он заметил, что улегся спать прямо в одежде, и ему не пришлось одеваться. Он включил электроплитку и подсушил хлеб, но у него не оказалось масла. Беллами вновь перечел ужасно огорчившие его письма. Потом он решил, что надо пойти купить немного еды и позвонить Клементу. Но вместо этого, съежившись, уселся на кровати.
— Падающая звезда, — вдруг, сам того не желая, произнес Беллами.
Потом он решил заглянуть в «Замок», на всякий случай.
Днем «Замок», освещенный мягким солнечным светом, выглядел менее пустынным, а металлический блеск его обстановки теперь не наводил на мысль о небесной бестелесности и строгости космического корабля. Помещение бара, безусловно, отличалось весьма скромными размерами, но сегодня Беллами увидел то, чего не заметил при первом посещении: расположенные четким полукругом небольшие углубления в стенах, напоминавшие сводчатые ниши, в одной из которых и сидели они с Питером. Вероятно, сам «Замок» походил на маленький театр или крошечную церковь, где вместо сцены или алтаря была стойка бара, а его владелец (поскольку бармен, очевидно, и являлся владельцем), подобно актеру либо священнику, возвышался за ней, широко раскинув руки и упираясь в прилавок крупными ладонями, и с мягким пытливым удовлетворением разглядывал своих клиентов (то ли зрителей, то ли грешников). В центре зала располагалось несколько маленьких пустых столиков. Ниши были окрашены в разные цвета, и Питер Мир с Беллами (как и в прошлый раз) устроились в зеленой. Немногочисленные завсегдатаи, сидевшие в других нишах, разговаривали приглушенными голосами, тем самым добавляя атмосфере оттенок умиротворенности.
«Интересно, — подумал Беллами, — сколько сейчас времени».
— Который час? Как чудесно, что вы появились здесь сразу после моего прихода!
— Около двенадцати. Нет, нет. Отшельники далеко не всегда приобщаются к святости, зачастую они бывают безумцами, стремящимися овладеть магическими силами, или несчастными, исполнившимися раскаяния страдальцами, озлобившимися на весь белый свет. Более вероятно, что вы сможете помочь ему. Именно это ему и хочется скрыть от вас! Почему вы не перестанете притворяться нищим?
— Прошу вас…
— Простите. Вы сами обременили себя моими проблемами и должны отвечать за последствия. Вам известно о моих утратах. Провалы в памяти лишили меня чего-то важного, возможно, важнейшей части моей жизни.
— Она связана с добродетелью или пороком?
— Понятия не имею! Если бы я знал… в любом случае, с этим делом надо окончательно разобраться.
— Вы имеете в виду Лукаса?
— А также и милых дам.
— Может, ваш провал в памяти связан с женщиной?
— Говорю же вам, я не знаю! Я имею в виду ваших милых дам.
— Да, конечно, ради них…
— Вы ничего не знаете о ненависти. Одно древнее изречение гласит: «Пусть враг думает, что у него есть шанс на спасение, ибо, припертый к стенке, он будет биться насмерть, а спасаясь бегством, может быть сражен…» Надо позволить ему думать, что у него имеется альтернатива смерти.
— Это грешные мысли. Не можете ли вы подавить их?
— Говорят, что убийцы возвращаются на место преступления.
— Но в данном случае не было никакого убийства.
— И на месте убийства… остается нечто важное.
— Вы подразумеваете некое порочное начало?
— Мне кажется, что если бы я вернулся на то место, где потерял память, то смог бы восстановить ее.
— Что ж, я могу пойти с вами.
— Если бы все могло повториться…
— Возможно, это подобно своеобразному ритуальному очищению и даже исцелению… вероятно, нечто подобное помогало исцелению ваших клиентов.
— Да, мы же можем вновь разыграть эту сцену!
— То есть повторить ее во всех деталях, чтобы помочь вам рассеять, растворить весь ваш гнев и вашу ненависть? Наверняка вы имеете в виду нечто подобное! О, пожалуйста, пусть так все и будет! Питер, вы же можете просто простить Лукаса. Простите его, и тогда все будет хорошо. Именно тогда вы обнаружите…
— Для меня уже ничего больше не будет хорошо. Если бы он встал передо мной на колени, я мог бы изувечить его.
— Но он не виноват, это же была ужасная ошибка, несчастный случай.
— Никакого несчастного случая. Тот парень хотел убить своего брата. Но вместо него убил меня. Я отдал свою жизнь за его брата. Справедливость должна восторжествовать.
— Но вас же было только двое! Вам ведь все это приснилось, а потом вы просто захотели рассказать нам ваш сон.
— Обратитесь к вашему другу, к тому самому младшему брату, идите и спросите его, пусть он расскажет вам правду. Необходимо наконец внести полную ясность. Я должен отомстить за нанесенный мне ущерб. Я хочу искалечить, изувечить его так, как он искалечил и изувечил меня. В меня вошла вся порочность того удара. И он должен поплатиться за нее. Я взываю к слепой Фемиде с ее мечом и весами. Правосудие должно свершиться, даже если дело дойдет до перестрелки. Порок должен быть наказан. Ничто не принесет мне успокоения, кроме отмщения.
— Питер, пожалуйста, успокойтесь, вы говорите безумные, жуткие вещи. Вами завладели ужасные идеи и представления; если бы вы только смогли отбросить их и проявить снисходительность и милосердие, то и сами смогли бы исцелиться, смогли бы сами обрести свободу и освободить всех нас. Вероятно, все так и произойдет, если мы вернемся на то место. Подумайте об этом. Вы обладаете огромной силой. Вы сможете вновь сотворить чудо.
— Вы по-прежнему воображаете, что я ангел?
— Я уверен. Вы добрый ангел. Таково ваше предназначение. И знание об этом таится в глубине вашей души.
— Кстати, вам уже рассказали об Анаксе?
— Нет, а в чем дело?
— Пес заблудился, а я нашел его. Мне повезло встретить его.
