Лотман приглашал меня работать в своей «Семиотике». Он прислал мне вежливое и даже низкопоклонное письмо, присылайте дескать что-нибудь. И я послал ему, вернее, Пете Рудневу.
Ильин предлагал говорить, что предмет чувства это счув. Некая объективная предметность облекается внутренним переживанием и получается специфическая предметность. И это абсолютно правильно. Например воля. Предмет воления иррелевантен, но без него нельзя перейти к релевантному предмету.
29. 4. 1973. Мою статью забрили уже четвертую, против структуралистов. Рождественский, Ревзина статью провалили, Никита Толстой. Там выступила Благова, явная наймитка структуралистов, и ни Макаев, никто не мог ничего сказать. Эти якобы структуралисты засели в «Науке».
Правда, сейчас они обмякли. Когда забрили статью, я обиделся на «Вопросы языкознания». Ведь они же сами меня приглашали. Потом я встретил Филина
И сейчас один востоковед, палеоазиат (занимается нивхским языком), бывший в Академии по идеологии, опять меня пригласил. Всё теперь уже изменилось. Иванов пустился в фольклор, изучает модель мира у каких-нибудь кетов. Там конкретный материал, структура в настоящем смысле. Формальный структурализм распался сейчас. Что структура это будто бы математика, теперь такого уже нет. А понятие структуры я очень люблю. Математика тут ни при
чем. Об этом есть моя статья о математическом знаке в его отличии от языкового. Машинный подход может только омещанить богатое языковое содержание. Вообще машина не выходит за рамки часов. Я тоже могу сказать, заведя часы, что они имеют память, внимание, воспоминание, но это всё будет богословие для дураков. Сказать «машина помнит», «машина решает задачу» так же глупо, как сказать «часы помнят», «часы решают задачу».
Срезавшись на машине, они бросаются в языкознание, в индоевропейщину, вещи налаженные уже сто лет назад. Кто и в фольклор. Теперь, наверное, Иванову самому стыдно себя прежнего; наверное, он скажет, «ну, это был ребячий бред».
Продолжаем говорить о книге Совы. По поводу упомянутого мной замечания Виктора Викторовича Шеворошкина
Если выступать так резко, как ты предлагаешь, то будет антиобщественно. Во-первых, я не Гегель; во-вторых, есть и математическая кафедра для ее математики. Поэтому ты заткнись со своей рецензией пока. Хотя я могу под ней подписаться. Но это будет антиобщественно. Всё может измениться через год, два. Вот десять лет назад, ты не знаешь, что тогда творилось. Когда структуралисты выступали, было не продохнуть. Добрушин, тот вообще говорил, что лингвистика это математика.
С книгой Л. 3. Совы «Аналитическая лингвистика» дело было в том, что по просьбе написать рецензию я очень резко осудил книгу и в целом и в частностях. Было видно (и позже подтвердилось), что Лосеву это по душе. Однако прослушав, он решительно сказал: «Но всё же я склонен дать положительный отзыв». Я привел еще несколько убийственных аргументов. Ничтоже сумняшеся он повторил почти буквально, что всё-таки книжка производит на
него в целом положительное впечатление. Мою бумагу он отверг, предложив как-нибудь использовать самому; но, конечно, добавил он, нельзя в своем первом выступлении нападать на всех. «Со своей критикой ты сейчас заткнись. И я не могу выступить так резко. В данный момент это было бы антиобщественно. Потом, года может быть через три…».
По поводу задержки номера тартуской «Семиотики» А. Ф. возвращается к ошибкам популярного структурализма. Всё-таки знаковая система должна быть предметной. Знак не только обозначает факт предмета, но и сам он предмет. Знак многоструктурен. А они (структуралисты) упрощают себе задачу. Лотман берет стихотворение, разлагает на моменты звучания, смысла, стиля, а содержания нету.
Между прочим, диссертацию Руднева провалили. Руководителем был Бухштаб [172]. Гаспаров оппонировал, он занимается русским стихосложением уже давно. Я тебе говорил, что послал через Руднева статью для Лотмана в «Семиотику». И вот Руднев говорит, что Лотман не отвечает. Лотман ко мне благорасположен, и если он не отвечает, я понял, что какие-то затруднения к печатанию есть. Я попросил его вернуть рукопись. Получил рукопись обратно, значит, дали в шею. А здесь в Москве сразу напечатали, хотя, правда, примеры сократили. Символику цветов Гёте выкинули. Ну, тут уже ничего нельзя сделать. Издательство абсолютная власть. Если из 19 страниц 9 выкидывают, ничего не сделаешь. Даже я, старик, который тысячу раз печатался, должен терпеть.
Видно Лотман что-то почувствовал. В целом он относится хорошо к структурализму. Он хороший литературовед, но одного не чувствует: что художественное произведение кроме всех содержащихся в нем знаков, всех составляющих его структур, всех операций с ними есть еще и просто оно само и что это целое, помимо всех входящих в него структур, по закону совпадения противоположностей есть еще одна новая структура.
Структуралисты поэтому говорят о знаках, а не о символах. По-моему же в конечном счете действует всё-таки символ. Хотя понятие это дискредитировано, его надо воскрешать в новом духе.
26. 5. 1973. А. Ф. несколько раз переводил Ареопагита. Но в 1930 году, жили тогда еще с Валентиной Михайловной и стариками ее родителями в их доме, вставлял куски в книгу «Диалектика мифа» уже после просмотра книги цензорами Главлита. Арестовали, Валентину Михайловну тоже, при обыске всё растащили, даже костюмы. И Дионисий Ареопагит в переводе был изъят при обыске. После освобождения пошел к Митину
Я был настолько энергичен, что в 30-е годы еще раз перевел. В 41-м году рукопись сгорела, когда бомба попала в дом, остались одни слипшиеся страницы, которые я просил выбросить. Видно, Богу не угодно, чтобы я переводил Ареопагита… Ареопагитикам вообще не везет. «О божественных именах» не переведено. «О церковной иерархии» есть в 3-м томе «Творений св. отцов, объясняющих Божественную литургию», где и «Тайноводство» Максима Исповедника.
— Алексей Федорович, давайте сейчас переведем Дионисия
Нет, не буду… Богу не угодно.
Заместитель директора митюха
Я думаю, ошибка Энциклопедии (философской) в том, что туда понаперли статей богословского характера. «Ад», «Ангелы» — зачем травить гусей, лезть прямо зверю в пасть? Да и не философское это. «Ад», «Бог»… Я бы мог написать о Боге, но я бы о нем говорил как о философском понятии, это же и философское понятие тоже.
Причем половина в этих статьях будет чепухи, а половина ругани о религии. А богатейшее философское содержание…
Туда надо что-нибудь вроде Idee des Gottes und die Geschichte der Philosophie, «Идея Бога и история философии», где был бы Николай Кузанский, у которого Бог понимается как дифференциал. А не всякие там определения богословских понятий, которых миллион. Философски ведь всё можно представить, и это будет настоящим изложением предмета.
Хотя, конечно, я сам жалею, что в старое время — вот русское мужичье! — не смогли издать до
