медленно погружаться в воду. Он почти по-человечески хрипел и задыхался, и над его могилой еще долго бурлила и пузырилась вода.
Мы вернулись на «Атлантис» задумчивые и подавленные. Кросс был более чем обычно спокоен. В этом человеке, одном из самых вежливых людей на судне, с первого взгляда нельзя было распознать ловкого и умелого рулевого, непревзойденного мастера маневров небольших шлюпок, мужественного и сильного человека. Он был уныл и мрачен. Я тоже. Мы получили возможность увидеть варварскую поэзию войны во всей ее красе, и увиденное нам не понравилось.
– Итак, – сказал позже Рогге, – теперь мы знаем причину странного поведения англичан.
Она была элементарна. Трагически проста. Нас просто не видели.
Со временем мы узнали всю историю. Когда, наконец, наше присутствие было обнаружено, первый помощник «Кинг Сити» побежал за лампой, чтобы дать нам сигнал, но было уже поздно. Наши орудия выстрелили, и снаряды попали в цель.
– Но почему вы так странно двигались? – спросил я. – Остановились, потом прошли немного, снова остановились.
– Всемогущий Боже, – вздохнул измученный моряк. – Только не говорите, что вы не знали!
Как выяснилось, первый раз «Кинг Сити» остановился из-за поломки вентилятора в котельной. Его сумели починить и потихоньку двинулись дальше, но он снова отказал.
Описанный мной эпизод был настоящей трагедией, и уже на следующий день мы отметили определенную холодность в отношении к нам английских пленных.
Один из них сказал мне:
– В случае с «Кинг Сити» вы слишком поспешили открыть огонь. У парней не было ни единого шанса. Вы стреляли по неподвижной мишени и сразу убили четырех мальцов, которые спокойно спали в своих койках. Потом умер еще один, а в лазарете при смерти лежит матрос, которому осколком вспороло живот, выпустив кишки наружу. Он женат. Он спешил домой к маленькому сыну, которого еще даже не видел. Вы хорошо поработали, господа. – С этими словами британский офицер удалился.
В первый момент меня охватила ярость. Когда все и так плохо, хуже не придумаешь, можно было бы воздержаться от комментариев. Я рванулся за ним следом, хотел объяснить, что к трагедии привела цепь совпадений, но остановился. Подумав, я решил, что этого делать не стоит.
Откуда мы могли знать? Как вообще кто-то может что-то определенно знать в подобной ситуации? Если бы наша цель действительно оказалась тем, что мы подозревали, тогда нам пришлось бы сражаться с волнами и умирать в огне. Колебания могли стать нашим общим концом.
Собравшись в кают-компании, мы пришли к выводу, что для всех было бы лучше никогда не встречать это злосчастное судно. Хотя такие мысли вряд ли можно себе позволить в военное время.
Инцидент с судном «Этелькинг», имевший место спустя две недели после трагедии «Кинг Сити», тоже сопровождался непониманием.
Его капитан, человек очень осторожный, распорядился привести орудия в готовность, когда мы находились еще очень далеко – на расстоянии 11 морских миль. Пока мы ничего не предпринимали и не меняли курс, орудия молчали. Но лишь только Рогге приказал прибавить обороты и начать атаку, на «Этелькинге» открыли ответный огонь.
И надо же такому случиться, что у нас вышла из строя электрическая цепь рулевого управления, и мы беспомощно закружились на месте. Потребовалось некоторое время, но мы справились с ситуацией и вернули «Атлантису» управляемость. А «Этелькинг» вскоре после этого сдался, подняв на мачте сигнал W (мне нужен врач).
Райль уже забрался в шлюпку, когда сигнальщик закричал:
– На судне возобновили передачу!
Короткий приказ, и мы открыли огонь, но сразу же прекратили его, услышав голос сигнальщика:
– Ошибка! Ошибка! Это другое судно!
Сигнал QQQ в действительности был сигналом с судна «Бенарти», которое, как оказалось, подошло уже совсем близко. На нем перехватили и снова передали сигнал с «Этелькинга», и именно его «голос» мы услышали по радио.
Даже получив смертельный удар, «Этелькинг» не желал отправляться на дно. Его носовая часть торчала из воды, словно грозящий палец, и в конце концов нам пришлось избавиться от него, изрешетив из автоматов его носовые трюмы.
– Что ж, даже океанский рейдер должен когда-то отдыхать, – сказал Рогге, склонившись над картой.
До сих пор «Атлантис» хорошо выполнял свою работу. На нашем счету уже было восемь торговых судов суммарным тоннажем 60 000 тонн. Совсем не плохо. Хотя наш поход был довольно долгим, но период непосредственных боевых действий начался после встречи с «Сайентистом». Старый ганзейский лайнер заставил командование Королевского ВМФ серьезно задуматься, именно с него началась война в доселе спокойных водах. Из потока радиосообщений и захваченных документов было ясно, что противник в полной мере ощутил все неудобства, связанные с нашим присутствием, следствием которого явились внезапные изменения маршрутов движения, отмены рейсов и задержки прибытия срочных грузов.
«Думай как твой противник!» Это была максима Рогге, и именно поэтому стену кают-компании украшала огромная карта Индийского океана с надписью: «Адмирал Коломбо».
Представляя себя находящимся в «сердце» разведки Королевского ВМФ на Цейлоне, Рогге нанес на карту маршрут движения «Атлантиса», каким он должен был представляться британцам. Для этого он соединил точки проведения первых трех операций – с «Сайентистом», «Сити» и «Тирраной». Поразмыслив, он решил, что грамотный разведчик сопоставит все факты и придет к выводу, что рейдер направляется в Австралию. В июне другой рейдер действительно начал действовать в районе Новой Зеландии, и это как нельзя лучше подтверждало наше алиби. Имелось намерение ввести противника в заблуждение в части идентификации наших рейдеров, и Рогге посмеивался, представляя, что будет, если к этому прибавится еще и наш отвлекающий маневр с «буйками с подводной лодки». Если он сработал, путаница станет еще больше. Ведь ни одна немецкая подводная лодка пока не забиралась так далеко на юг от экватора.
– Поставьте себе на место противника, – всегда советовал Рогге. – Думайте так, как думал бы он. Он должен вас где-нибудь искать, и чем больше энергии он потратит на эти поиски, тем лучше.
Черные точки на карте, которыми отмечались перемещения британских военных кораблей (эту информацию нам сообщали из Берлина), сгущались вокруг нашей оперативной зоны. Вполне успешно справившись с задачей «поджечь» Индийский океан, Рогге принял решение немного отдохнуть, тем самым дав время «пожарным бригадам» израсходовать свою энергию на поиски.
«Атлантис» направился на юг, в район, куда почти никогда не заходят суда, и, пересекая так называемый Австралийский торговый путь, неожиданно наткнулся на «Комиссара Рамеля» – туманный силуэт двигался без огней.
– Судно отправляет сигналы на средних и коротких волнах.
Голос Лягушки еще не успел смолкнуть, как раздался приказ открыть огонь.
В темноту устремились разноцветные ленты трассирующих снарядов. Они летели в среднюю часть судна противника, чтобы в первую очередь заставить замолчать передатчик, выдающий наше местонахождение. Между «Атлантисом» и его добычей изогнулся светящийся мост, и из самого центра вражеского судна вырвалось грибовидное дымное облако, совсем как при ядерном взрыве, вслед за которым свой бесшабашный танец начали языки пламени.
Как и в случае с «Кинг Сити», пожар распространялся очень быстро. Мы заметили, что в корме замигала сигнальная лампа. Наши сигнальщики разобрали слова «вышлите шлюпку», после чего свет лампы потерялся в пламени пожара.
Мы погрузились в вельбот. Море вокруг вздымалось высокими крутыми волнами. Пожар освещал обширное пространство, но вельбот то взлетал на гребень волны, то проваливался в очередную впадину, так что мы видели судно только в короткие интервалы «взлетов». Насколько мы смогли разглядеть, изо всех сил напрягая уставшие, горящие от соленой воды глаза, шлюпки с «Комиссара» на ветру разделились. Нам пришлось временами стопорить двигатель и двигаться по воле волн, чтобы засечь направление, откуда человеческие голоса, такие слабые по сравнению с воем ветра, звали на помощь. К счастью, на спасательных жилетах членов команды были огоньки, что существенно облегчило поиски. Но ничего более
