– Чем?
– Жизнью. Нам надо поговорить.
– Когда?
– Лучше не откладывать.
– У тебя состоялся разговор?
– Поэтому и надо поговорить.
– Хорошо. – Кузьма поцеловал ее в щеку, потом все-таки не выдержал, обнял.
Она не стала сопротивляться, прижалась к нему, вдруг расплакалась.
– Что случилось? – Он стал целовать ее мокрое лицо.
– Да так, одиночество.
– Сегодня встретимся, поговорим.
– Буду надеяться.
– Обязательно встретимся.
Марина вытерла глаза, улыбнулась.
– Прости. Со мной это случается редко.
– Я рад, что это случилось при мне.
Она ушла, и буквально в тот же момент в кабинет вошел Санек. Вид у него был жалкий – исхудавший, сникший, черный лицом.
Подошел к столу, жалобно и беспомощно смотрел на шефа.
– Чего? – спросил тот.
– Пропал… – с трудом вымолвил Санек. – Родственник пропал.
– Как… пропал?
– С концами.
– Ну, пропал и пропал. Ты-то тут при чем?
Он захлопал глазами.
– Жалко. Родственник все же. Сначала Дашка, потом вот он.
– Чем могу помочь?
– Не знаю… Может, поискать?
– Где?
– Не знаю. – Санек жалобно и изучающе смотрел на Кузьму. – Места не нахожу.
– Ступай домой, – Сергей подошел к нему, похлопал по плечу. – Ступай, отоспись. С таким лицом на службе появляться не следует. Все-таки ты мой заместитель.
– А мне показалось, что ты меня уже того… отстранил.
– А за что тебя отстранять? Разве есть за что?
Санек как-то странно повел шеей, хмыкнул.
– Вроде не за что. Хотя… хотя все мы не без греха.
– Вот и ступай. А по пути загляни в церковь, замоли свои грехи. Если они, конечно, есть.
– Есть, Андреич, есть.
Санек пошел к выходу, в самой двери столкнулся со Старковым.
– Чего он? – спросил Владимир, когда дверь за Саньком закрылась.
– Так, ничего существенного, – отмахнулся Сергей. – У меня к тебе разговор.
– У меня тоже.
– Говори.
– После тебя.
– Отправишься в командировку, – сказал Кузьма.
– Далеко?
– В один из областных городов. По адресу найдешь семью… женщину и дочь… узнаешь, как они там.
– Жена? – напрямик спросил Старков.
– Бывшая. Но все равно хочу иметь информацию.
– Я должен буду с нею говорить?
– Ты должен только ее увидеть. Ну и понять ситуацию. Все остальные детали скажу перед отъездом… Что у тебя?
– Герман готов к операции.
Сергей посмотрел календарь.
– Сегодня у нас вторник. В воскресенье может действовать.
– Тебе нужно уехать, – сказал Старков.
– Я это и собираюсь сделать… Кстати, тебе тоже. В командировку.
Санек достал из холодильника непочатую бутылку водки, открыл ее, налил полный, до самых краев, стакан. Без закуски, в один взмах выпил… Не ощутил ни вкуса, ни результата. Вылил остаток в тот же стакан и так же залпом выпил.
Повел головой, заскрежетал зубами, изо всей силы ударил кулаком по столу. Его стала душить истерика, он стал выть и рычать, затолкал кулак в рот, чтобы унять рвущиеся наружу звуки.
Не помогло.
Он не видел, не мог видеть, что из автомобиля, припаркованного во дворе, за окнами его квартиры внимательно, через прицел ведет наблюдение Костя.
Костя сидел один в автомобиле с затемненными стеклами.
…Санек из кухни вошел в комнату, повалился на кровать, скатился на пол, стал корчиться. Хмель постепенно брал свое.
Затем он вернулся на кухню, достал вторую бутылку, налил стакан. Но одолеть его целиком не смог. Пьяная сила поволокла парня в сторону, но он все-таки удержался на ногах, добрался до окна, стал бессмысленно смотреть вниз, во двор.
Костя вмиг собрался, навел прицел, нажал на спусковой крючок.
Коротко и почти неслышно звякнуло оконное стекло, Санек вздрогнул, с детским удивлением посмотрел вниз, успел дотронуться до виска и мягко рухнул на пол.
Он лежал под кухонным столиком, и из его виска вытекала струйка крови.
…Костя неторопливо вырулил со двора, оказался на проезжей части улицы и сильно дал по газам.
