Сонька продолжала подниматься по трапу и рук больше не опускала. Толпа на моле безумствовала.
Верхняя палуба корабля предназначалась для женщин.
Конвоиры стали быстро расталкивать узниц по клеткам, матерясь и скользя по надраенной палубе. Соньку в числе прочих также направили в подобную клетку, но тут к ней пробрался полицейский чин, вытащил из толчеи.
— Сонька?
Она вопросительно смотрела на него.
— Ступай за мной, с тобой желают поговорить господин градоначальник.
Воровка послушно двинулась за ним.
Градоначальник был довольно моложав, хотя и тяжел телом. При виде идущей к нему в сопровождении полицейского худой невзрачной женщины сказал супруге:
— Если это Золотая Ручка, то я турецкий султан.
Супруга одобряюще засмеялась.
Сонька остановилась перед городской знатью, быстро сориентировалась, поняла, кто из них и есть градоначальник. Обратила внимание на толстую золотую цепь от часов, свисающую из кармашка брюк.
Супруга тоже была украшена, как новогодняя елка, и в ее глазах читался интерес и некоторое разочарование.
— Так ты и есть та самая Сонька Золотая Ручка? — спросил градоначальник, с недоверием глядя на сухонькую измученную женщину.
Воровка усмехнулась, тихо, с достоинством ответила:
— Я и есть та самая Сонька.
Щеки ее были впалы, лицо покрывали мелкие, глубоко въевшиеся морщины, и лишь глаза оставались молодыми, живыми, здравомыслящими.
— Не похожа, — произнес градоначальник. — Про тебя сказывали будто про писаную красавицу, — махнул он толстой короткой ладонью. — Подойди.
Воровка подошла.
— Хоть знаешь, куда тебя везут и за какие грехи?
— Знаю. Везут на Сахалин. А грехи? — Она задумалась. — Все мы грешны. И каждый из нас должен искупать чужие грехи. Может, я буду искупать именно ваши, господин градоначальник.
Тот расхохотался.
— Остра, стерва, на язык. — Повернулся к стоящему сзади священнику, жестом попросил что-то. Батюшка передал ему Библию, и градоначальник протянул Книгу воровке.
— Возьми. Книга полезная.
— Я иудейка.
— Бери. Иисус тоже был не из русских. Эта книга для всех и про все. Дорога тебе предстоит длинная, не меньше полугода. Так что попробуй изучить поосновательнее.
Сонька взяла Библию, наклонилась, поцеловала градоначальнику руку:
— Благодарю, — и молниеносным движением вытащила из его брючного карманчика золотые часы с цепью. Распрямилась, едва ли не лучезарно улыбнулась всей знати. — Живите спокойно. Сонька больше тревожить вас не будет.
Сделала прочь пару шагов, неожиданно вернулась.
— Вы, господин градоначальник, сделали мне любезный подарок. Позвольте, я вам отвечу тем же.
Градоначальник удивленно пожал плечами:
— Мне… подарок? Попытайся…
Сонька достала из кармана платья украденные часы с цепью, протянула ему. Он некоторое время удивленно рассматривал собственную вещь, затем громко расхохотался.
— Поверил! Теперь определенно поверил, что ты и есть Сонька Золотая Ручка! Молодец!
«Ярославль» начал медленно отчаливать, и толпа, плотно усеявшая набережную, дружно махала уходящим в дальнее плавание узникам и в первую очередь знаменитой воровке.
На корабле узники дружно запели:
В толпе на Карантинном моле плакали.
Корабль шел в бесконечном водном просторе, и негде было остановить взгляд. Палило солнце, отблески от воды били по глазам.
«Ярославль» уходил все дальше. Было понятно, что обратной дороги больше не будет ни у кого из арестантов.
Стояла невыносимая жара. Солнце жгло плечи, лицо, самую макушку головы. Изредка налетал спасительный ветер, но длилось это совсем недолго, и снова люди в клетках оставались один на один с палящим солнцем.
Сонька сидела в самом углу клетки, ни на кого не обращая внимания. Смотрела на бескрайнюю водную гладь и, казалось, не чувствовала изнуряющего пекла.
Высоченные волны набрасывались на корабль с такой силой и страстью, что начинало казаться: корабль не выдержит этих ударов и в любую минуту может пойти ко дну.
Несмотря на то, что клетки были прочно прикованы к бортам судна, от качки их двигало. Волны поднимались выше самого корабля, тяжело и холодно обливали находящихся в клетках узников.
Сонька, вцепившись в прутья, стояла с широко раздвинутыми ногами, стараясь любым способом удержаться, не упасть. Смотрела на бушующую морскую даль, и ни единого звука не срывалось с ее губ.
Некоторые женщины также держались за прутья, зато другие от отчаяния, тошноты, измотанности катались по мокрому полу, прося у Господа помощи, снисхождения, смерти.
Несколько конвоиров, которым по службе следовало наблюдать за узницами, стоически не уходили с положенных мест. Иногда они бросались к клеткам, криками и ударами палок заставляя женщин не поддаваться панике, не пытаться что-то сотворить над собой.
По палубе носило мокрую изодранную Библию…
ЧАСТЬ ДВЕНАДЦАТАЯ
На Сахалине уже вовсю гуляла поздняя осень.
В тот день, когда «Ярославль» причаливал к Александровскому Посту, погода выдалась крайне неблагоприятная. Штормило до такой степени, что волны высотой не менее трех метров налетали на волнорезы, разбивались о них на более мелкие и в таком виде яростно выкатывались на берег.
Корабль долго прибивался к причалу, его ловили и поджимали буксиры, наконец зачалили. Прихватили
