— Дурак. Старший по госпиталю!
— Сей момент, ваше высокородие!
Охранник скрылся, «полковник» не спеша огляделся, наметанным глазом сразу вычислил шпиков, издали поманил их пальцем.
Те торопливо и с готовностью приблизились.
— Как идет служба, господа? — поинтересовался Улюкай.
— Стараемся, ваше высокородие, — чуть ли не хором ответили филеры.
— Ничего противоправного не замечено?
— Никак нет, ваше высокоблагородие!
— Глядите, — погрозил пальцем «полковник», — чтоб ни одна муха не прошмыгнула!.. Ежли что, сразу тащите в участок!
— Это как положено, ваше высокородие!
— И вот что! — грозно предупредил Улюкай. — В карете находятся его высокопревосходительство генерал князь Крымский с супругой. Они желают осмотреть госпиталь с намерением облагодетельствовать находящихся здесь страждущих. Посему повелеваю нести службу с особым рвением, дабы не случилось какого-нибудь казуса.
— Будем стараться, ваше высокородие!
В это время из госпиталя вышла в сопровождении нескольких врачей хозяйка, Мария Михайловна Гданская, полноватая, с приветливой улыбкой.
Улюкай оставил филеров, немедленно направился к ней.
Довольно галантно щелкнул каблуками, склонил голову.
— Примите наши извинения за неожиданный визит, но в этом не моя воля, а супруги высокопревосходительства князя Крымского. Она выразила желание поучаствовать в больных и пожертвовать на их содержание и выздоровление некоторую денежную сумму.
Госпожа Гданская еще больше расцвела в улыбке, благодарно раскланялась.
— Мы рады видеть в наших стенах каждого, у кого неравнодушно сердце к страдающим. Милости просим.
«Полковник» хотел было дать команду полицейским, чтобы те открыли дверцу генеральской кареты, но вдруг о чем-то вспомнил.
— И небольшая просьба. Супруга генерала потеряла на японской войне сына и поэтому нуждается в проявлении особого такта и деликатности.
— Не беспокойтесь, ваше высокородие. Мы проявим максимальное уважение к госпоже генеральше, — ответила хозяйка госпиталя. — Нам к этому не привыкать.
Улюкай дал команду полицейским, те распахнули дверцу кареты, из нее вышел вначале генерал — вор Безносый, подал руку Соньке, и та шагнула на землю.
Воровка была одета в длинное черное платье, на голове держалась также черная широкополая шляпа, из которой на глаза падала густая черная сетка.
Она взяла под руку генерала, и они не спеша двинулись к входу в госпиталь. Улюкай вытянулся по стойке «смирно», госпожа Гданская вежливо отступила назад, оттеснив спиной всю свою команду и охранников, визитеры обозначили приветствие едва заметным поворотом голов и вошли в прохладный, довольно просторный вестибюль.
Следом за Безносым и Сонькой двинулись Улюкай и два «унтер-офицера».
Из вестибюля хозяйка повела гостей по коридору первого этажа, по пути излагая необходимую информацию:
— Наш госпиталь предназначен для людей малообеспеченных и низкого сословия. Мы обеспечиваем больных всем необходимым — медицинским уходом, одеждой, питанием и даже небольшими суммами при выписке из учреждения. На двух этажах расположены сорок шесть палат, причем этажи разделены по половой принадлежности. Первый этаж — мужской, второй — дамский. Содержится госпиталь главным образом за счет пожертвований и меценатства…
Мария Михайловна открыла дверь одной из мужских палат, чтобы продемонстрировать больных, но Сонька наклонилась к «генералу», что-то тихо сказала ему.
«Генерал» перевел:
— Моя супруга не желает видеть страдающих мужчин. Для нее это слишком большое испытание, — и попросил: — Лучше поднимемся в дамское отделение.
— Как госпожа пожелает, — легко согласилась хозяйка, и посетители двинулись со всей свитой наверх.
В коридоре второго этажа попались на глаза несколько женщин, которые при виде процессии торопливо скрылись в своих палатах.
Госпожа Гданская продолжала рассказ:
— Женщины, находящиеся здесь, страдают разным недугом. Здесь есть болеющие чахоткой, довольно много особ после неудачных родов от случайных господ, имеются также дамы, изувеченные собственными мужьями-пьяницами… Мы также не отказываем в приюте женщинам, лишенным крова, то есть бродягам, потому как они тоже люди, тоже нуждаются в уходе…
«Генеральша» снова шепнула что-то «мужу», и тот на вопросительный взгляд хозяйки госпиталя ответил:
— Супруга интересуется, не в вашем ли госпитале находится несчастная, которую едва не застрелил насмерть некий прохвост.
— В нашем! — неожиданно обрадовалась хозяйка. — Именно в нашем. Ею многие интересуются, но мы никого к ней не пускаем. Госпожа Бессмертная никого не желает видеть. — И с той же живостью поинтересовалась: — Вам известно, что данная особа — бывшая опереточная знаменитость?!
Сонька кивнула головой, а «генерал» попросил Марию Михайловну:
— Супруге крайне было бы желательно взглянуть на госпожу Бессмертную. И, может, даже побеседовать.
— Исключено! — воскликнула та. — К ней недавно заявился граф Константин Кудеяров, так она с треском выгнала его!
— Думаю, женщина женщину поймет, — мягко улыбнулся Безносый и напомнил: — Мы намерены пожертвовать несчастным серьезные деньги, сударыня.
Та на мгновение задумалась, затем негромко сообщила:
— Я бы не стала уделять ей столь высокого внимания. Она ведь знаете чья дочь?.. Знаменитой воровки!
— Княгиня настаивает, — повторил «генерал».
Хозяйка решительно провела их к одной из палат, остановилась перед нею.
— Прошу. Но за последствия я не отвечаю. Дама особого нрава!
Рядом с дверью на стульчике сидела сильно похудевшая, печальная Катенька.
Сонька оставила свиту, тронула дверь и вошла внутрь.
Палата была небольшая, однокоечная, довольно мрачного вида. Возле койки стояла тумбочка, на которой находились графин с водой, стакан, медицинский судочек.
Табба спала, отвернувшись к стене, но при появлении Соньки с неудовольствием повернула к ней голову, спросила:
— Что надо?
Была она в простеньком бязевом халате, голова и лицо ее были перебинтованы, волосы сбиты клочками.
— Чего надо? — повторила артистка, глядя на неожиданную посетительницу в черном.
Сонька молча подошла к ней, взяла стул, присела рядом с койкой.
— Здравствуй, доченька. — Подняла сеточку, попыталась улыбнуться.
Табба с трудом села и, морщась от боли, со злостью спросила:
— И здесь нашла?
— Нашла, — ответила воровка. — На краю света найду. Ты ведь моя дочка.
— Я вызову людей, и тебя опять возьмут.
