Полное собрание стихотворений

Он говорил, – и речь его лилась
С волнующей сердца свободной силой,
Как будто бы меж ними родилась
Глубокая, невидимая связь, —
Он знал, что слово каждое входило
В их душу молодую глубоко.
Ему немного страшно, но легко.

LXXIII

И бесконечно радостно, и ново...
Ты в нем героя повести моей
Узнал, читатель. Обаяньем слова
Лишь потому в толпе царит Сергей,
Что сам был молод, сердцем близок ей.
Он чувствовал с улыбкой гордой, смелой,
Что делал доброе, святое дело.

LXXIV

Но не видал он, радостью объят,
Как там в окно из синевы глубокой
Упал сквозь иней луч звезды далекой:
Он был похож на благодарный взгляд,
Когда в нем слезы нежности дрожат, —
Мерцающий из бесконечной дали
И полный тихой, сладостной печали.

LXXV

Рогожей крытый, маленький возок
Тащился в снежных тундрах под метелью...
Сидел в нем Климов. В дальний уголок
Сибири едет он все с той же целью —
Узнать народ; как прежде, одинок,
Он странствовал в деревню из деревни,
Ночуя в юрте у якут, в харчевне

LXXVI

Или в избе, – при свете ночника
Он слушает рассказы ямщика,
Мотивы заунывных русских песен
Иль разговор о Боге старика...
И если матерьял был интересен,
Торжествовал исследователь наш,
И в книжке быстро бегал карандаш.

LХХVII

Он счастлив был, как птица на свободе.
Родную землю всей душой любил
За то, что дремлет в ней так много сил;
И как Сергей в науке, он – в народе
Успокоенье сердцу находил.
Был каждый прав в своем любимом деле,
И оба шли к одной великой цели.

LXXVIII

Бог помочь всем, кто в наш жестокий век
Желает блага искренне отчизне,
В ком навсегда не умер человек,
Кто ищет новой меры, новой жизни,
Кто не изменит родине вовек!
Привет мой всем, кто страстно жаждет Бога,
В ком не затихла совести тревога!

LXXIX

Пусть к вам летит простая песнь моя,
Безвестные, далекие друзья!
Мы все полны одним негодованьем,
Одной любовью и одним страданьем.
Нас, братья, много: мы – одна семья,
Мы одного мучительно желаем,
Мы вместе плачем над родимым краем.

LХХХ

Там, на прибрежье теплых синих волн,
Вблизи часовни ветхой над аулом,
Откуда виден в море дальний челн,
Где ароматный, свежий воздух полн
Зеленых сосен бесконечным гулом,
Есть одинокая могила. В ней
Уснула та, кого любил Сергей.

LXXXI

Кругом покой и тишина: лишь пчелы
В цветах шиповника гудят весной;
О чем-то детском шепчет ключ веселый...
Как реквием таинственный, порой
Здесь слышен моря вечного прибой.
И радостна, тиха ее могила:
Она была любима и любила.

1890

Песни и легенды

Пророк Исайя

Господь мне говорит: «Довольно Я смотрел,
Как над свободою глумились лицемеры,
Как человек ярмо позорное терпел:
Не от вина, не от сикеры —
Он от страданий опьянел.
Князья народу говорили:
«Пади пред нами ниц!» и он лежал в пыли,
Они, смеясь, ему на шею наступили,
И по хребту его властители прошли.
Но Я приду, Я покараю
Того, кто слабого гнетет.
Князья Ваала, как помет,
Я ваши трупы разбросаю!
Вы все передо Мной рассеетесь, как прах.
Что для Меня ваш скиптр надменный!
Вы – капля из ведра, пылинка на весах
У Повелителя вселенной!
Земля о мщенье вопиет.
И ни корона, ни порфира —
Ничто от казни не спасет,
Когда тяжелая секира
На корень дерева падет.
О, скоро Я войду, войду в мое точило,
Чтоб гроздья спелые ногами растоптать,
И в ярости князей и сильных попирать,
Чтоб кровь их алая Мне ризы омочила,
Я царства разобью, как глиняный сосуд,
И пышные дворцы крапивой порастут.
И поселится змеей в покинутых чертогах,
Там будет выть шакал и страус яйца класть,
И вырастет ковыль на мраморных порогах:
Так пред лицом Моим падет земная власть!
Утешься, Мой народ, Мой первенец любимый,
Как мать свое, дитя не может разлюбить,
Тебя, измученный, гонимый,
Я не могу покинуть и забыть.
Я внял смиренному моленью,
Я вас от огненных лучей
Покрою скинией Моей,
Покрою сладостною тенью.
Мое святилище – не в дальних небесах,
А здесь – в душе твоей, скорбями удрученной,
И одинокой, и смущенной,
В смиренных и простых, но любящих сердцах.
Как нежная голубка осеняет
Неоперившихся птенцов,
Моя десница покрывает
Больных, и нищих, и рабов.
Она спасет их от ненастья
И напитает от сосцов
Неиссякаемого счастья.
Мир, мир Моей земле!.. Кропите, небеса,
Отраду тихую весеннего покоя.
Я к вам сойду, как дождь, как светлая роса
Среди полуденного зноя».

1887

Небо и море

Небо когда-то в печальную землю влюбилось,
С негою страстной в объятья земли опустилось...
Стали с тех пор небеса океаном безбрежным,
Вечным, как небо, – как сердце людское, мятежным.
Любит он землю и берег холодный целует,
Но и о звездах, о звездах родимых тоскует...
Хочет о небе забыть океан и не может:
Скорбь о родных небесах его вечно тревожит.
Вот отчего он порою к ним рвется в объятья,
Мечется, стонет, земле посылает проклятья...
Тщетно! Вернется к ней море и, полное ласки,
Будет ей вновь лепетать непонятные сказки.
Мало небес ему, мир ему кажется тесным,
Вечно земное в груди его спорит с небесным!

1889

У моря

Сквозь тучи солнце жжет, и душно пред грозой.
Тяжелый запах трав серебряно-зеленых
Смешался в воздухе со свежестью морской,
С дыханьем волн соленых.
И шепчет грозные, невнятные слова
Сердитый вал, с гранитом споря...
Зловещей бледностью покрылась синева
Разгневанного моря.
О мощный Океан, прекрасен и угрюм,
Как плач непонятый великого поэта, —
Останется навек твой беспредельный шум
Вопросом без ответа!

1889

На южном берегу крыма

Немая вилла спит под пенье волн мятежных...
Здесь грустью дышит все – и небо, и земля,
И сень плакучих ив, и маргариток нежных
Безмолвные поля...
Сквозь сон журчат струи в тени кустов лавровых,
И стаи пчел гудят в заросших цветниках,
И острый кипарис над кущей роз пунцовых
Чернеет в небесах...
Зато, незримые, цветут пышнее розы,
Таинственнее льет фонтан в тени ветвей
Невидимые слезы,
И плачет соловей...
Его уже давно, давно никто не слышит,
И окна ставнями закрыты много лет...
Меж тем как все кругом глубоким счастьем дышит, —
Счастливых нет!
Зато в тени аллей живет воспоминанье
И сладостная грусть умчавшихся годов, —
Как чайной розы теплое дыханье,
Как музыка валов...

1889, Мисгор

Монах Легенда

Над Новым Заветом склонился монах молодой,
Он полон святой, бесконечной отрады;
На древнем пергаменте с тихой зарей
Сливается отблеск лампады;
И тусклые, желтые грани стекла
В готических окнах денница зажгла.
Прочел он то место, где пишет в послании Павел:
«Как день перед Господом –