Божьих звезд любовный взор,Улыбка неба голубогоДля сердца темного и злого — Живой, мучительный укор.<1892>
Я бы людям не мог рассказать, почемуВы для сердца, о волны, родные.Только знаю, что чем непонятней уму,Тем я глубже душою поймуВаши речи живые.Я люблю вас, не знаю, зачем и за что,Только знаю, что здесь, перед вами,Наши песни ничтожны: вы скажете то,Что вовеки не может никтоРассказать никакими словами.1892, Неаполитанский залив
С еще бессильными крыламиЯ видел птенчика во ржи,Меж голубыми васильками,У непротоптанной межи.Над ним и надо мной витала,Боялась мать не за себя,И от него не улетала,Тоскуя, плача и любя.Пред этим маленьким твореньемЯ понял благость Вышних Сил,И в сердце, с тихим умиленьем,Тебя, Любовь, благословил.1892
Букет альпийских роз мне по пути срывая,В скалах меня ведет мой мальчик-проводник,И, радуясь тому, что бездна – мне родная,Я с трепетом над ней и с жадностью поник.О, бледный Зильбергорн на бледном небосклоне,О, сладкогласная мелодия, звонков —Там где-то далеко чуть видимых на склонеПо злачной мураве пасущихся коров!Уже в долинах зной, уже повсюду лето,А здесь еще апрель, сады еще стоятКак будто бы в снегу, от яблонного цвета,И вишни только что надели свой наряд.Здесь одиночеству душа безумно рада,А в воздухе кругом такая тишина,Такая тишина, и вечная прохлада,И мед пахучих трав, и горная весна!О, если б от людей уйти сюда навекиИ, смерти не боясь, лететь вперед, вперед,Как эти вольные, бушующие реки,Как эти травы жить, блестеть как этот лед.Но мы не созданы для радости беспечной,Как туча в небесах, как ветер и вода:Душа должна любить и покоряться вечно, —Она свободною не будет никогда!<1892>
Мне будет вечно дорог день,Когда вступил я, Пропилеи,Под вашу мраморную сень,Что пены волн морских белее,Когда, священный Парфенон,Я увидал в лазури чистойВпервые мрамор золотистыйТвоих божественных колонн,Твой камень, солнцем весь облитый,Прозрачный, теплый и живой,Как тело юной Афродиты,Рожденной пеною морской.Здесь было все душе родное,И Саламин, и Геликон,И это море голубоеМеж белых, девственных колонн.С тех пор душе моей святыня,О скудной Аттики земля, —Твоя печальная пустыня,Твои сожженные поля!1892, Ионическое море
Пролог на небе
Из «Фауста» Гете
Господь, Небесное воинство, потом Мефистофель.Три Архангела выступают вперед.
Рафаил
Как древле, солнце гимн сливаетС немолчной музыкой мировИ громоносный путь свершает,И вид его толпе духовДарует силу и смиренье:Никто зажечь его не мог.Кругом, как в первый день творенья,Прекрасно все, что создал Бог.Гавриил
С непостижимой быстротоюЗемля вращается, – и деньИ свет Эдема чередоюСменяет грозной ночи тень,И море пенится волнамиИ шумно бьется о гранит,И море вместе с берегамиЗемля в одном движенье мчит...Михаил
И свищут бури то над степью,То над пучиною морской,И разрушительною цепьюОбъемлют вечно шар земной.В них гром с раскатами глухими,В них блеск губительных огней...Но, Боже, здесь поем над нимиМы тихий свет Твоих лучей.Все трое
Даешь Ты силу и смиренье,Тебя никто постичь не мог,Кругом, как в первый день творенья,Прекрасно все, что создал Бог.Мефистофель
Ты снизошел опять, о Повелитель мой,Проведать нас, рабов Твоих покорных.Бывало, ты любил поговорить со мной,И вот я снова здесь, в кругу Твоих придворных,Пускай сочтут они смешным простой язык,Но все же громких слов не буду тратить даром:Я мог бы рассмешить Тебя притворным жаром,Когда бы Ты давно смеяться не отвык.О солнцах, о мирах я говорить не буду,Но вижу я людей, страдающих повсюду.Все тот же бедный царь природы, и во всемОстался человек таким же чудаком.Ты с ним сыграл плохую шутку:Огонь небес в сердца людейТы заронил, и вот, благодаря рассудку,В них больше зверского, чем у самих зверей,Подобен человек цикаде (с позволеньяЕго величества употреблю сравненье):Пытается лететь и делает прыжок,И песенку поет все ту же. Если б могХоть мирно жить в траве. Но вот беда: с вопросомО целях мира в грязь он попадает носом! Господь
Ужели ни о чем не можешь говоритьТы кроме зла? Ужель с упреками ты сноваПришел ко мне? Скажи, иль ничего святогоНет в мире? Мефистофель
Хуже мир едва ли может быть:Такая скорбь людей гнетет, такие беды,Что мне порой их жаль, не хочется победы:И без меня их ждет плачевная судьба.Господь
Ты видел Фауста?Мефистофель
Ученого?Господь
РабаГосподня! Мефистофель
Да. Он раб довольно странный:Питается глупец лишь пищей неземной,Куда-то рвется вдаль за грезою туманной,Свое безумие он сознает порой,У неба лучших звезд он требовать дерзаетИ недоступного блаженства у земли...Но все, что близко, что вдали —Его измученной души не утоляет.Господь
Пока он служит мне, еще объятый тьмой,Но скоро дух его я озарю лучами.Так, если деревцо чуть зелено весной,Садовник знает, что с годамиОно вознаградит и цветом, и плодами.Мефистофель
Угодно об заклад побиться?Я выиграю вновь, лишь дайте мне вестиТихонько Фауста по моему пути.Господь
Я знаю: человек грешит, пока стремится,Пока он на земле живет, во власть твоюРаба Господня отдаю.Мефистофель
Я благодарен вам от всей души, поверьте,Я слабость издревле питал не к мертвецам,А к тем, кто никогда не думает о смерти,И к свежим ямочкам, и к розовым щекам.Нарочно резвых выбираю,И с ними весело, как с мышью кот, играю.Господь
Да будет так.Пытайся же затмить сей разум благородныйИ за собой
