Романтики (пьеса в 4-х действиях)

Дмитрий Сергеевич Мережковский Романтики пьеса в 4-х действиях

Действующие лица:

Александр Михайлович Кубанин, помещик, 68 лет.

Полина Марковна Кубанина, жена его, 46 лет.

Михаил, их сын, 25 лет.

Варенька, жена Дьякова, 26 лет.

Душенька, девушка 20 лет.

Ксандра, девушка 11 лет – дочери Кубаниных.

Дьяков, помещик, отставной улан, 28 лет.

Митенька Покатилов, разорившийся помещик, отставной улан, приживальщик у Дьякова, 37 лет.

Климыч, староста Кубанина.

Савишна, старая няня.

Феня, горничная девка.

Лаврентьич, камердинер Дьякова.

Семка, казачок.

Дворовые Дьякова.

Действие в Премухине, усадьбе Кубаниных, в Тверской губернии[1], и в Луганове, усадьбе Дьякова, в той же губернии. В 1838 г.[2]

Действие первое

Библиотека в Премухинском доме. Портреты Екатерины II и предков Кубаниных. Одна дверь в столовую, другая – в диванную. Большая стеклянная открытая дверь на балкон. Виден сад с едва распустившейся зеленью. Ранняя весна. Утро.

I

Михаил, Дьяков и Митенька. Михаил и Дьяков играют в шахматы. Митенька бренчит на гитаре и поет.

Митенька.

Не расцвел и отцвел
В утре пасмурных дней;
Что любил, в том нашел.

Михаил. Шах королеве!

Митенька. Семка, водки! Эх-ма! Играли бы лучше в клюкву!

Михаил. Как это в клюкву?

Митенька. А так: один держит в горсти клюкву, а другой угадывает, цела или раздавлена.

Семка приносит рюмку. Митенька пьет.

Митенька. А ну-ка, малец, нечего тебе бегать с рюмками, графинчик давай.

Семка. Не велели барыня.

Митенька. Ничего, небось, спрячу под стол. А нет ли перцовочки?

Семка. Нетути.

Митенька. Ну, так перцу.

Семка уходит.

Митенька. Это меня один ямщик выучил пить водку с перцем.

Михаил. Будет вам, Покатилов. Опять с утра напьетесь. (Дьякову) . Куда же вы турой? Разве не видите, конем возьму?

Дьяков. Все равно, проиграл.

Михаил. Ничего не проиграли. Думать надо, а вам думать лень.

Семка с графином водки и перечницей, ставит их на стол и уходит. Митенька наливает рюмку и, насыпав перцу, пьет.

Митенька. Эх-ма! Славно огорчило!

Дьяков. Я больше играть не буду.

Михаил. Нет, будете! Начали, так извольте кончить.

Дьяков. Не буду.

Михаил. Будете!

Дьяков мешает на доске фигуры и встает.

Михаил. Послушайте, сударь, так порядочные люди не поступают. Это. наконец, глупо!

Дьяков. Ну, что ж, не всем же быть умными.

Наливает рюмку. Михаил удерживает его за руку.

Дьяков. Позвольте-с.

Михаил. Нет, не позволю.

Дьяков. Да почему же-с?

Михаил. Потому что вредно.

Дьяков. А вам какое дело?

Михаил. Ну, ладно, пейте, – я Вареньке скажу.

Дьяков (бросая рюмку на пол). Э, черт! И чего вы ко мне лезете? Оставьте, оставьте меня в покое! Убирайтесь к черту!

Убегает через балкон в сад.

II

Михаил и Митенька.

Митенька. А вы бы поосторожнее, батюшка. Вы его того… побаивайтесь.

Михаил. Этого зайца бояться?

Митенька. Бывает, сударь, что и зайцы бесятся.

Михаил. Гм… «бешеный заяц»… (Глядя в сад). А что это он все по книжке зубрит?

Митенька. Немецкие вокабулы. «Дер химмель ист бляу. Дер баум ист грюн». По- немецки учится.

Михаил. Зачем?

Митенька. Для жены. Гегеля с нею будет читать.

Михаил. Ах, дурак! (Берет книжку и ложится на канапе). Семка, трубку!

Митенька. Что же вы читать изволите, Михаил Александрович? Гегеля?[3]

Михаил. Нет, Шеллинга.[4]

Митенька. Что же именно?

Михаил. По-немецки. Не поймете.

Митенька. Ну, все равно, хоть титул скажите.

Михаил. «System des transcendentalen Idealismus».

Митенька. А по-русски как?

Михаил. «Система трансцендентального идеализма».

Семка – с трубкою. Подает Михаилу и уходит.

Митенька. «Тран-тен-ден»… Тьфу! Язык обломаешь! Н-да-с, темна вода во облацех![5] Эх-ма, Михаил Александрович, испортили вас немцы, сглазили! «Дер химмель ист бляу. Дер баум ист грюн!» Зелено дерево? Зелено, Мишенька, а?

Михаил. Отстаньте.

Митенька. Скажите и отстану. Зелено?