понимания будущих мистерий), ищут они точки опоры для своего рычага, чтобы поднять землю на небо.
«...Ангелы входили к дочерям человеческим... и зачинали они и рожали исполинов, nephilim (titanoi, по Гизехскому папирусу). – И те исполины наполнили землю злодейством и кровью» (Hen., VII, 1–2; IX, 9).
«Сильные, издревле славные люди», в Бытии, «герои», у Платона, – имя их явное, а у Еноха – тайное: «Нападающие», «Насильники», epipiptontes, biaioi (Delitzsch, Genesis, p. 275): «те, кто угнетает и нападает, воюет и убивает, и разрушает все на земле» (Hen., XV, 11), – первенцы Войны.
XVIII
«Все плоды трудов человеческих пожирали исполины, так что люди уже не могли их кормить. И обратились они на людей, чтобы и их пожирать». А потом – и на самих себя: «и ели плоть свою, пили кровь» (Hen., VII, 3–4).
Что это значит, объясняет шумерийская клинопись, найденная в развалинах города Ниппура, от конца третьего тысячелетия, когда шумерийский, довавилонский язык был уже мертвым, как церковная латынь средних веков. Найденные в допотопном городе Шуриппаке древнейшие клинописи относятся не позже, чем к середине IV тысячелетия, но, вероятно, только повторяют подлинники неизмеримо большей древности, может быть, не далекой от Х тысячелетия, когда, по летосчислению Платона, погибла Атлантида (Spence, 214).
Клинопись Ниппура, где сохранилось сказание о бедствиях допотопного мира, полустерта, дощечка сломана; но вот что можно прочесть:
Дальше несколько строк выпало. В них, должно быть, говорилось о всемирном голоде, следствии всемирной войны и бунта. И опять можно прочесть:
Может быть, эта мать – супруга бен-Элогима. Ангел жалеет мать, мать жалеет ребенка, и вот что выходит из жалости.
Было и будет; было вчера – будет завтра.
XIX
Два сказания об исполинах переплетаются в Книге Еноха, как будто противореча друг другу.
Нефилимы – существа из плоти и крови; точно сообщается даже их рост, такой, впрочем, нелепый, что это похоже на детскую сказку: «Три тысячи локтей» (Hen., VII, 2). Жадны так, что пожирают сначала все на земле, а потом и друг друга.
Это, по одному сказанию, а по другому: «не пьют, не едят», – бесплотные, «незримые духи» (Hen., XV, 11). Духи Войны – исполинские силы разрушения; осязаемые – незримые, пожирающие плоть – бесплотные, кровавые – бескровные, – нам страшно знакомые.
Вспомним бред Достоевского-Раскольникова: «Мир осужден был в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной, моровой язве, идущей из глубины Азии на Европу... Появились какие-то новые тряхины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа одарены были умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими... Целые селения, целые города и народы заражались и сумасшествовали... Собирались друг на друга целыми армиями; но армии, уже в походе, вдруг начинали сами терзать себя, ряды расстраивались, воины бросались друг на друга, кололи и резали, кусали и
XX
«Были изначала исполины, славные,
Царство атлантов и царство нефилимов – все первое человечество – погибло и, может быть, погибнет второе – от безумья войны. Глухо говорит об этом Платон, а Енох так внятно, что надо быть глухим, чтобы не слышать: «...и повелел Господь истребить всех живущих на земле, за то, что познали они тайны Ангелов и силу бесов, и все их обаяния... и
XXI
«Ты, Господи, судишь того, кто поступает
«Дерзость», hybris, – «дух титанической, божеской гордости» – общий дух нефилимов и атлантов: «с дерзостью устремилась держава их из глубины Атлантики на всю Европу и Азию».
Дух один – имя одно: «Бодрствующие», «Бдящие», egregoroi, – имя падших ангелов; «Стражи», phylakes, – имя «богоподобных людей», andres theioi, правителей допотопных Афин; смысл обоих имен один: кто «стережет», тот «бодрствует».
«Стражи» Платона суть воины, и «Бодрствующие» Еноха тоже. «Произошла на небе война», и сошедшая на землю часть небесного воинства разделяется на «десятки», «декады», с военачальником, «дэкархом», во главе каждого. Все они у Еноха названы по именам: Самиаза, Аракиб, Арамиил, Азазиил и проч. (Hen., VI, 7.) Видно, что этому военному устройству он придает большое значение, потому что смысл всей книги –
XXII
Имя одного из младших близнецов-атлантов у Платона Azaes (Рl., Krit., 114, с), a y Еноха Azazeel – имя ангела, научившего людей войне. Может быть, это созвучие имен не случайно.
XXIII
«Стражей» у Платона 20000, «бодрствующих» у Еноха 20, по одним спискам, 200 по другим (Fr. Martin, p. 12). Нули отпадают или прибавляются с легкостью, а два остается – роковое число для «не сделавших выбора», двойственных.
XXIV
«Стражи» стерегут безоружных; «Бодрствующие» бодрствуют над спящими. Что это напоминает? «Тысячи мудрых, скорбных, и миллионы счастливых младенцев» в земном раю Великого Инквизитора – в будущей «культуре демонов».
Может быть, «демон» Сократа стоял и за спиною Платона, когда мечтал он о своем рае – второй Атлантиде – совершенной Республике.
XXV
Кто эти «Бодрствующие» во всемирной истории? Ангелы-демоны великих культур, такие исполины духа, как Александр, Цезарь, Наполеон? Нет, и эти – усыпленные жертвы стоящих за ними Бесплотных, Бодрствующих.
«Все, сколько их ни приходило предо Мною, суть воры и разбойники... Я есмь пастырь добрый... Овцы мои слушаются голоса моего... и они идут за мною. И я даю им жизнь вечную, и не погибнут во век», – говорит единый Бодрствующий, Егрегор Божественный (Ис. 10, 8; 11, 27–28).
Этого еще не знает Платон, но уже знает Енох; вот почему голоса их так различно говорят об одном.
6. От Еноха к Иисусу
I
«Ангелы, оставившие вышний сонм и погрязшие в похотях, открыли женам неизреченное, aporreta, что запало в их гнозис», – толкует «Еноха» Климент Александрийский (Clement Alex., Strom., V, 1). Слово aporreta взято из языческих мистерий: тайна их – тайна падших ангелов.
