Масличной горы (IV Цар. 23, 6–13). «Идол ревности» – любви ревнующей, скорбящей о «потерянном» – умершем Сыне, и есть изваяние Скорбящей Матери, Mater Dolorosa. Глядя на нее, плачут Иерусалимские жены там, откуда начнется путь на Голгофу.
XXII
Царство Матери – Хеттея. Племя это внезапно и неизвестно откуда появляется, на Малоазийском плоскогорье, в конце III тысячелетия, становится великою державою, борется с Вавилоном и Египтом за мировое владычество и, лет через тысячу, так же внезапно и неизвестно куда, исчезает, сказав миру одно только слово: «Мать», дав миру один только образ – «Великий Образ», Bouiuk-souret, как нынешние турки называют изваяние Матери на Сипилийской скале. Но и этого достаточно, чтобы забытая Хеттея была достойна вечной памяти.
Религиозно и социально, географически и хронологически, совпадает Хеттея с баснословным «царством Амазонок» (W. Leonhard. Hettiter und Amazonen, 1911, passim. – Ch. Picard. Ephese, et Claros, 1922, p. 442). Кажется, и здесь, как почти везде у греков, с мифом смешана преистория, как свет с тенью в утренних сумерках, или бывшее с небывшим во сне. Странные люди, с бритыми желтыми лицами, с чубами-косами на бритых головах, в длинных, как бы женских, одеждах, с матриархатом, властью матерей над детьми и жен над мужьями, с теократией скопцов, с женским войском, с двуострою секирою – крито-эгейским, а может быть, и Средиземно-Атлантическим символом двуполости, – хеттеяне могли казаться грекам сказочным племенем женомужчин, андрогинов, или мужеженщин, амазонок.
XXIII
Летопись «Паросского мрамора», Marmor Parium, от 263 г. до Р. X., относит первое явление, «пришествие», Матери-Земли, Деметры, с Крита в Элладу, к 1408 г. (С. Autran. Pheniciens, 1920, p. 26.) Наше летосчисление начинается с Рождества Сына, «лета Господня», ab anno Domini, а у доисторических греков – с Рождества Матери, ab anno Dominae. 1408 год – «пришествие» Матери, а 1450-й – гибель Кносса. Крит как бы завещает, умирая, свою богиню Мать Хеттее. Царство же Матери и есть «царство Амазонок».
Так, во времени, – так, и в пространстве: главный военный путь критян, хеттеян и амазонок – Средиземно-Атлантический (Leonhard, 85).
XXIV
Если амазонки только миф, – что значат женщины воины и матриархат у нынешних берберов, дагомейцев, туарегов, именно в тех частях Северной Африки, откуда, по Диодору, вышли амазонки? что значат мечи Бронзового века, с маленькими, как бы для женских ручек, рукоятьями, найденные в р. Сене, во Франции, земле одного из трех доисторических племен, прошедшего, по мифу Тимогена, «с какого-то далекого, за Океаном, острова, называемого Атлантидой?» (Diodor., III, 53. – Gatefosse. La verite sur l’Atlantide, 96; 113, 116, 117.) «Рядом с атлантами жили амазонки», – по мифу Диодора (Berlioux, Las Atlantes, 128, 132, 137). Если в обоих мифах брезжит темный свет преистории, то здесь еще раз подтверждается связь двух человечеств в Атлантиде-Матери.
XXV
Если Атланты – «андрогины», «женомужчины», в смысле не физическом, конечно, а духовном, – сначала в «святой любви», а потом в «разврате», то жены атлантов – «амазонки», «мужеженщины», в той же любви и в том же разврате.
Жившие у озера Тритониса, ливийские амазонки, изгнанные оттуда великим землетрясением – может быть, концом Атлантиды, – бежали, под предводительством царицы Мирины (Myrine), на острова Эгейского моря, завоевали и населили их, – сообщает Диодор свидетельство потерянного для нас, древнейшего историка, Дионисия Скифобрахиона (Diodor., III, 52, 53, 55. – Berlioux, 39). Память о Мирине сохранилась и в «Илиаде»:
Это значит: так же глубока бездна веков, где погребено царство Амазонок, как бездна Атлантики, где погребена Атлантида. Что напоминает «многопляшущая» амазонка Мирина? Не критских ли акробатов-акробатих, андрогинов-амазонок, пляшущих, скачущих в кносских боях, тавромахиях, через спины священных быков? Если так, то и здесь еще раз подтверждается в мифе-преистории связь Крито-Эгеи, второй Атлантиды в Европе, с первой – в Атлантике.
XXVI
Миф Диодора помнит войну амазонок с атлантами (Diodor., III, 53, 6; 54. – Leonhard, 88). Если же и сами амазонки – из Атлантиды, то эта война – «гражданская», – «революция», хотя и не в нашем смысле, социально-политическом, – война не сословий, а полов. Следствием ее могло быть сначала изгнание или бегство побежденных, но не сдавшихся женщин в Атлантскую колонию, Ливию, а затем – поход на Крито- Эгею – завоевание островов Эгейского моря, по Диодору. Как бы то ни было, такой великий, духовно- плотский переворот, как смена материнства отчеством, женской власти – мужскою, не мог произойти без великих потрясений, внешних и внутренних. Их-то, может быть, и отражает тусклое зеркало мифа об амазонках. Здесь проходит черта, отделяющая два человечества в сфере пола: Мать ушла – пришел Отец; кончился Золотой век мира, Атлантида, – начался Железный век войны, История.
XXVII
Кажется, последняя память об этом перевороте сохранилась в «Молящих» Эсхила.
Пятьдесят невест, дочерей Даная, бегут от пятидесяти женихов, сынов Египта, в Пелазгийский Аргос, «как стая голубок – от коршунов» (Aeschyl., Suppl., v. 225). Многозначительно связывает Эсхил данаид с амазонками. Греки-пелазги узнают в них, по «одежде варварской, египетской», пришелиц из чужой земли:
Это значит: в Грецию миф о данаидах-амазонках занесен оттуда же, откуда и миф об Атлантиде, – из Египта или, может быть, через Египет, из Ливии, страны амазонок, «Атлантической колонии».
XXVIII
Личность восстает на богов в титане Прометее, а в титанидах амазонках – пол. Hybris, «гордость» – вина того и этих перед новыми богами, Олимпийцами; та же вина и атлантов, по мифу Платона.
Дочери Даная, «девственницы неукротимые», ненавидят не только своих женихов, но и самый брак, и если он – воля богов, то и на них восстают. «Мужебоязнью врожденною» гонимые, бегут от брака:
«Мнимая кровожадность» амазонок – клевета мужчин: помнят поклонницы Матери завет ее – мир.
Начали войну мужчины; женщины только защищаются. Молят царя земного:
и Царя Небесного:
Молят, но знают, что никто не услышит ни на земле, ни на небе; древнее царство их кончено: новые боги и люди, – все против них.
С ними только Мать. К ней и прибегают с последней мольбой:
