Тайна Запада. Атлантида – Европа

человечества, как и в жизни каждого человека, наступает минута, когда душа его видит смерть. Эта минута – смертный цветок, Нарцисс.

А похититель Коры, Аидоней, кто? Тот же Вулкан – критский Вельхань, Velchanos, Посейдон Гомера, «земли колебатель», бог потопов и землетрясений, задвинувший город феакийцев «великой горой», и Атлантиду – великою бездною, – бог Океан-Атлас.

Если так, то гибель Персефоны есть гибель Атлантиды, первого человечества. Знали же о ней в Саисском святилище Изиды, – могли знать и в Елевзинском. «Таинства Деметры те же, что и Изиды, только имена различны», по Диодору.

Вопль погибающей Дочери к Матери, первой Земли ко второй, повторяло за сценой елевзинского театра огромное, медное, жезлом иерофанта ударяемое било или кимвал, эхейон. Если мы вспомним, что орфики, учителя таинств, предвосхищая догмат иудео-христианских апокалиптиков, знали о предстоящем конце мира, одном из повторяющихся мировых «пожаров» и «потопов», то мы поймем, что громоподобное эхо ехейона, в святой тишине елевзинской ночи, возвещало не только бывший, но и будущий Конец.

XVII

Здесь начинается второе действие трагедии – «страсти», страдания Деметры.

Вопль Персефоны услышала Мать, кинулась на помощь к Дочери, но поздно: земля над ней уже сомкнулась, как вода – над затонувшей Атлантидой. Обе исчезли бесследно, никто не знает куда, как не знает никто из живых, куда уходят мертвые.

Взглянул я на небо, – и вот, тишина,
Весь же род человеческий в перст отошел...
Сел я, поник и заплакал.

(Gilgam., XI, v. v. 133–138)

Плачет вавилонский Ной, Атрахазис, – плачет и Деметра.

Смерть человека и человечества – исчезновение бесследное, – вот чего не прощает Мать Земля небесным богам; гибели первой земли не прощает вторая: так же восстает за людей на богов титанида Деметра, как титан Прометей. Смерть узнала через любовь; узнала и то, чего не знают бессмертные: смерть людьми непростима; люди могут простить богам все обиды, кроме этой; перед этой виной богов, что все вины людей? Это узнав, лучше захотела страдать и умирать с людьми, чем с богами блаженствовать; горький хлеб земной предпочла небесной амброзии, темные лачуги людей – олимпийским чертогам. Вольно умалилась, великая; гордая, вольно смирилась, даже до смерти.

...Кто так умел страдать,
Род человеческий достоин был создать,

можно бы сказать и о ней, Титаниде, как о титане Прометее сказано (Marcial., Epigram. – Вяч. Иванов. Религия страдающего бога. «Новый Путь», 1904, I, 116).

XVIII

Так, по одному сказанию, а по другому, – гибели первой Земли, Персефоны, не только богам, но и себе не простила вторая Земля, Деметра. Горем и гневом обуянная, страшная, дикая, простоволосая, как Евменида, поджигательница-ведьма, с дымно-тлеющим факелом в каждой руке, над землею носится; жалость забыла и к людям, детям своим, или помнит: надо победить смерть, а если нельзя, то лучше сразу конец. Землю, себя самое, прокляла проклятием бесплодья.

...Тщетно волы волокут сохи кривые,
Тщетно падают в борозды хлебные зерна;
Юных ростков не дают семена...
Ибо Деметра пышно-венчанная их под землею связала.

Так, в Гомеровом гимне (Homer. hymn., ad Demetr. v. v. 306–309), и в древневавилонском – так же:

...Связала Иштар плодородье земли...
Сосцы свои от земли отвратила Низаба,
Зреющей жатвы богиня...
За ночь поля побелели,
Едкою солью покрылись.
Зелень не всходит, жатва не зреет;
Горе людей постигает.
Ложесна матерей затворились,
И дитя не выходит из чрева.

(H. Gressmann. Altorientalische Texte und Bilder, 1909, I, 61–62)

Род человеческий обречен на гибель: Мать убивает себя вместе с детьми. Но убить себя не может, бессмертная. Только плачет над землей, первой, погибшей, и второй, погибающей, как птица над разоренным гнездом. «Где Кора? где дочь моя?» – спрашивает всех живых, но живые не знают, где мертвые. Чтобы сойти к Дочери, ищет хода в подземное царство, пути из этого мира в тот; но нет путей. Ищет Живой Воды, чтобы воскресить Дочь; но нет Воды Живой, все – мертвые.

Путь ее тот же, как всех богатырей солнечных, искателей вечной жизни – Гильгамеша, Геракла, Еноха, – путь солнца с Востока на Запад. Только на Западе найдет Богиня то, чего ищет. Запад, Геспер, бог Вечерней Звезды, укажет ей путь в царство мертвых и даст Живой Воды. С нею сойдет она в Ад, воскресит Кору и выведет из Ада: первый мир, Атлантида, будет спасен вторым; а если и он погибнет, то будущим, третьим.

XIX

Как только ноги твои, о святая,
Могли донести тебя до края Закатного моря,
До людей черноликих, до сада Яблок Златых!

поет Каллимах (Callimach, Hymn., ad Demetr.). Надо бы сказать «до людей красноликих». Мимо Колумбовых спутников и диких туземцев, таино-араваков с о. Кубы, людей Востока и Запада, сошедших во Флориде с двух противоположных концов мира, в поисках Живой Воды, как две исполинские, в одной точке пересекающиеся параболы, могла бы повеять того же ищущей Елевзинской Деметры тень.

XX

«Сад Гесперид, – по Гезиоду, – на островах Закатного моря» (Атлантики) (Hesiod., Theogon., v. 215). Золотые плоды Гесперид – плоды с райского Древа Жизни, Еноха, – злак Жизни, Гильгамеша; там же и родник Живой Воды, и вход в Царство Мертвых – Amenti египтян, Arallu вавилонян, Avallon кельтов, Nekyia греков.

«Где, на краю света, Океан разверзает лоно свое коням Солнца, тяжелодышащим, там Геспериды живут, дочери Геспера-Атласа», по Овидию (Ovid., Metamorph., 1, IV).

Атлас-Аидоней похитил Персефону; он же и возвратил ее Матери; погубил и спасет; тайну смерти – Воду Жизни – вечную жизнь, откроет только он. Что это значит, мы поймем до конца лишь во второй, святейшей части Елевзинских таинств, где Атлас-Аидоней будет сыном Деметры, Дионисом, так же страдающим, как Мать, – в божественной троице: Мать, Дочь и Сын.

XXI

Все это было, Деметра нашла Персефону, – думает миф, но мистерия знает, что не было еще – только будет. Скорбный путь Деметры не кончен – путь всей земли во времени к вечности – от умирания живых к воскресению мертвых.

XXII

Два мифа сплетены в Елевзинской мистерии, мы не знаем как, – знаем только, что в обоих тайна ее совершается. Первый миф приводит нас к Атлантиде, второй – к Елевзису, и оба соединяют их. Первый – говорит о «сошествии» богини в Ад, katabasis; второй – о «пришествии» в мир. Греческое слово Eleusis и значит «Пришествие». Здесь, в Елевзисе, нашла богиня то, чего искала, – долгого пути конец.

XXIII

Старою старухою, нищей странницей с босыми ногами, пыльными, израненными до крови, в темном вдовьем рубище, с темным покровом, на лицо ниспадающим, пришла богиня в Елевзис и села на камень при большой дороге, у Каллихорского источника (Kallichoros) под старой, дуплистой маслиной. Пришли с кувшинами к источнику и дочери царя Келея, почерпнуть воды для царского дома, и увидели странницу. «Кто ты? откуда?» – спросили.

С Крита я к вам приплыла через многопучинное море.
Именем нежным Деo назвала меня матерь святая.
Воры морские, похитив меня, увезли на чужбину.
Я убежала от них, и вот, по дорогам скитаюсь...
Милые девушки, дайте мне отдохнуть, приютите!

(Homer. hymn., ad Demetr.)

В каждой старой, одинокой, всеми покинутой женщине, «о своем ребеночке плачущей», есть великая богиня Деметра, всех скорбящих Матерь. Сердцем это поняли царевны; приютили, бездомную, утешили горькую, и тотчас потекла Вода Живая в Каллихорском источнике, и солнце на небе засияло радостно, потому что тайна