– Не могли бы вы быть любезным до конца и завязать его у меня за спиной. Мне не достать.
– О, нет. Это будет уже слишком для пожилого человека. Инфаркт у меня был совсем недавно.
Паола обмоталась шарфом, кое-как закрепила его на груди и повернулась к старичку.
– Как я выгляжу?
– Достаточно пристойно, чтобы не попасть в ближайший же полицейский участок. – Пудель опять заскулил и потянул поводок. – Вынужден покинуть вас. Арто пора на прогулку. До свиданья, моя милая, вы доставили мне несколько очень приятных минут.
Он поклонился и пошел к выходу. Паола следом. Такси попалось почти сразу. Немолодой уже бородатый шофер то и дело посматривал на нее в зеркальце заднего вида.
Наконец Паола не выдержала.
– Что вы все смотрите на меня, как инквизитор?
– Да вот смотрю и думаю: дурочка ты, дурочка. Шастаешь по ночам невесть в каком виде, прямо сама нарываешься. А оттрахают тебя где-нибудь в темной подворотне, небось к папочке побежишь. «Папочка! Что мне делать?» А что может папочка, если своей головы на плечах нет.
Его ворчливый голос странно подействовал на Паолу. Она не выдержала и разрыдалась. Плечи тряслись, слезы ручьями текли по лицу. И, как ни странно, от этого ей понемногу становилось легче.
Шофер не ожидал такой бурной реакции на свои слова, совершенно опешил и замолк. В полном молчании, прерываемом лишь всхлипами Паолы, они подкатили к ее дому.
– Командуй, куда дальше.
– Все, – пробормотала Паола. – Приехали.
– Вылезай, я тебя до подъезда доведу.
– Спасибо. – Паола вытерла глаза рукой. – Я сама. Только подождите, пожалуйста, минутку. Деньги у меня дома.
– Да ладно. Чего уж там. Иди, мне и ждать-то некогда.
– Спасибо вам.
Она исчезла в подъезде. Шофер некоторое время глядел ей вслед, потом сел в машину, что-то бормоча себе под нос, и уехал.
А Паола тем временем слабо отбивалась от наседавшей на нее Симоны, которая все пыталась выяснить, что же все-таки случилось и как вышло, что Паола явилась среди ночи полуголая и вся в слезах.
Симона наконец решилась и поставила Риджини в известность о своем уходе. Она понимала, что он будет не в восторге, но такой бурной реакции все же не ожидала. Он кричал, топал ногами. Она даже подумала в один момент, что он ее ударит. «Шлюха» было самым мягким словом из тех, которые он для нее нашел. Хотя его в какой-то степени тоже можно понять, со свойственной ей рассудительностью решила Симона. У него был вид человека, загнанного в угол.
Но это сейчас в своей комнате, разбирая бумаги, Симона могла так спокойно рассуждать. Из кабинета Риджини она выскочила с огненными, пылающими щеками, на грани обморока. Сердобольная, ничего не понимающая Мамма Фьори бросилась за ней с успокоительными каплями и была крайне раздосадована, толкнувшись в запертую дверь. Симона из-за двери объяснила ей, что в обморок пока падать не собирается, а только соберет свои вещи и покинет помещение. До этого же просит не беспокоить.
Она уже почти закончила, как вдруг зазвонил телефон. Симоне совсем не хотелось ни с кем говорить, но привычка взяла свое и она автоматически сняла трубку.
– Алло? Симона Коломбо у телефона.
– Симона! Как я рад, что трубку сняли именно вы. Меня зовут Роберто Орицио.
Очень приятный мужской голос и имя, которое ровным счетом ничего ей не говорит.
– Я вас слушаю.
– Симона, вы меня не знаете. Я друг Паолы Контини. Я уже давно разыскиваю ее. Вот вспомнил, что она рассказывала о вас. Говорила, что вы ее самая близкая подруга. Видите ли, мне необходимо увидеться с ней.
– Понимаете, синьор Орицио…
– Роберто.
– Да, Роберто. Она сейчас почти ни с кем не встречается, и я не уверена…
– Поверьте мне, Симона, это очень важно для нас обоих. Мы встретились в Тремеццо, и потом произошло нечто непостижимое. Мне нужно просто увидеть ее, попытаться понять, что случилось. Я… Я так люблю ее. – Голос его дрогнул. – Умоляю вас, Симона, помогите мне, помогите нам.
В его голосе звучала такая неподдельная мука, такое искреннее чувство, что Симона поняла – это сыграть невозможно.
– Амендола Фьера, 14. Второй этаж, налево. Она сейчас, наверное, дома.
– Я даже не знаю, что сказать вам, Симона. Вы действительно ее самый лучший друг. Дай Бог мне такого. До свидания.
– До свидания.
Симона медленно положила трубку. Как знать, не совершила ли она ошибку, не предала ли невольно Паолу. Нет, не может быть. Было что-то в его голосе, что сразу вызвало ее безграничное доверие. Именно такой мужчина и нужен сейчас Паоле – надежный, сильный, любящий, способный на сильные чувства. А если он хоть вполовину так красив, как его голос, то она уже готова позавидовать подруге. Она до сих пор чувствовала его очарование, хотя оно адресовалось вовсе не ей. Симона улыбнулась своим мыслям. Теперь, когда в ее жизнь вошел Франко, у нее к таким вещам полный иммунитет.
Роберто гнал свою «альфу» по указанному адресу. Скорее, скорее! Только бы она была дома. Неопределенность хуже всего. Это он очень четко понял в последние дни, окаянные дни без Паолы. Он поступил, как последний идиот, как мальчишка. Вот так взять и уехать, даже не попытавшись поговорить с ней! Чудовищно!
Как назло все улицы были забиты машинами, будто вся Италия съехалась сегодня в Милан. На каждом перекрестке приходилось стоять целую вечность, да и светофоров вдруг стало раза в три больше, чем вчера. Остановившись очередной раз на красный свет, Роберто от нечего делать принялся рассматривать прохожих, вывески, витрины. Вдруг взгляд его наткнулся на мохнатого белого медвежонка, который важно восседал в одной из витрин в окружении шоколадок, бонбоньерок, бисквитов и прочей сладости. Блестящий черный нос важно задран вверх, на лбу, прямо под круглыми ушками, очки, на шее галстук-бабочка. Взгляд доброжелательный и лукавый. И вдобавок ко всему совершенно уморительные круглые задние лапки.
Роберто, изловчившись, вырулил к тротуару, выскочил из машины и присел перед медвежонком на корточки. Ей-Богу, он улыбался и подмигивал ему.
– Кажется, ты меня поджидаешь, приятель, – пробормотал Роберто и толкнул дверь кондитерской.
Две совершенно одинаковые девушки-продавщицы, обе молоденькие, темноволосые, глазастые, в белых кружевных наколках и передничках, как по команде, повернулись к нему.
– Скажите-ка, прелестные сильфиды, кто тут у вас главный, – спросил Роберто и выдал им самую обворожительную улыбку, на которую был сейчас способен.
Девушки хихикнули и в один голос позвали:
– Синьора Перрино!
Откуда-то из задних комнат появилась красивая дама средних лет в очень элегантном костюме, на высоких шпильках и с профессионально приветливым лицом.
– Чем могу быть полезна, синьор?
– Дорогая синьора Перрино, как известно, озарение свыше всегда приходит нежданно-негаданно и иногда в самых своеобразных местах. На меня оно снизошло в тот самый момент, когда я в растерзанных чувствах проезжал мимо витрины вашего чудесного заведения. Откроюсь вам, но только вам и больше никому.
Он, притворно нахмурив брови, грозно посмотрел в сторону девушек. Они прыснули.
– Мне сейчас предстоит встреча с одной особой, от которой зависит вся моя жизнь. Вы ведь помните, как в Древнем Риме во время гладиаторских боев прекрасные дамы одним движением пальчика решали судьбу мужчин. Пальчик вверх – жизнь, пальчик вниз – смерть.
– Как же, как же! Как сейчас помню, – улыбаясь, сказала синьора Перрино.
