Палисадник, сумерки-памерки,Снежинки – или вишень цветение,Шаги – или вздохи – замерли,Туман – или наваждение.Прошло – а было так недавно,Прошло – и стало так давно.А пляшет, кружится исправноПостылых дней веретено.И, хоть ни холодно, ни жаркоНи от добра, ни от греха,А жизнь, сухая перестарка,Всё рядится для жениха.Напрасно, бедная, пойми ты:Хоть ешь и пей на серебре,Не зацветут твои ланитыСнежком на утренней заре.И то, что смолоду хотело,Пленяло, заворожено,Как цветень вишень облетелоДавным-давно, давным-давно.А всё же – остудила древностьКогда-то огненную кровь,Не ранит страсть, не жалит ревность,Но не мертва твоя любовь.Она подспудна, потаенна,Она стара, она страшна,Как ночь – слепа, как день – бессонна,Всё ближе к вечности она.И у порога, где безгласнаИ недвижима красота,Она как молодость прекрасна,И безрассудна, как и та.Снег и снег, идет нескончаемый,Хватило бы до весны и глетчеру.Что же, погреемся за чаем мы,Надо бы протопить к вечеру.22.I.1936
V. «И ты взаправду, сердце, отлюбило…»
И ты взаправду, сердце, отлюбило,Отпело, отгорело и остыло?И молодость взаправду отцвела?И я – вот эта Вера – отжила?И мне ни на кого не глянуть боле,Не взвидев света от блаженной боли?И мне, руками белыми обвив,Не задохнуться, миг остановив?Да, снашиваю платьице – не купят!Да, спрашиваю: как же это любят?А вот – привстанет новолунный рог,И вдруг он – весь он – здесь он, лег у ног.А вот звереныш, оставшийся ничьим, –О, не пройти мне, о, не пройти же мимо.А вот – чуть есть, чуть нет, ничуть почти,И вдруг восходит солнце — в груди.И так еще – работы костоеда,И вот – достиженье, вот – победа.