И на лице бесстрастном этом,Где стынет стали полоса –Клянусь, я вижу КифарэдаОпустошенные глаза.И этот голос монотонный,Где моря пенится бурун –Клянусь, я слышу потаенныйНестройный рокот строгих струн.И этот жест, где вызов скован,Где за враждой горит любовь –Клянусь, я чувствую: готов онСразиться насмерть с Музой вновь.Так вот что мне шептали карты,Тасуясь в вещей пестроте,Пока Вы августы да мартыВлачили в тусклой немоте,Сажали птенчиков по гнездам(Кляня меня исподтишка),Гадали по вертепным звездамО дальнем будущем стиха.А шифр на последней картеРастолковал мне старый парс:Своей Comedia dell’ ArteНе обратите в жалкий фарс,И не топите сердца грузаНа дне приманчивом стекла –Зане боровшемуся с МузойИ побежденному хвала.12-25.VII.1924
М. М.
Удел досадный и нелюбый,Но одинаков у двоих:Ты век свой кротко лечишь зубы,Я – заговариваю их.Морочим головы мы людям,Ты – по науке, я – стихом.И верно после смерти будемПомянуты мы не добром –А станут, в запоздалой злобе,Одно и то же говорить:Они умели ловко обеГлаза нарочно отводить.Никто, внимая нашим сказкам,Не угадал, в конце концов,Что за чужою темной маскойТаилось ясное лицо.Что ж, так и будем в жизни длиннойВытягивать бессрочный стаж –Пока не стала бормашинаИ не сломался карандаш.22.VII.1924
МИЛОЧКЕ АНГЕЛИДЗЕ
I.«Помечтала барышней уездной...»
Помечтала барышней уездной,Почитала Жития монашкой,Постояла куколкой любезнойРядом с палевою в розах чашкой,Соловьем запела во скворешне,Стрекозой на травке стрекатая,И лепечет под родной черешней:«Старый мир… прочь руки от Китая».Кто же эта в лицах небылица?Кто она – восьмое чудо света?Это Милка, в зелени Девица,В крыльях стрекозы – душа поэта.Это Милка в Скипе и в Вертепе,Плача и смеясь (но не пророча),Просто шьет из жизненных отрепий