Тщета: Собрание стихотворений

первое стихотворение имитирует «Стихи о Прекрасной Даме» с их запоминающимся дольником («Вхожу я в темные храмы…», перебой ритма в конце – как в «Осень поздняя. Небо открытое…»), второе – ямбы II—III тома. «По М. Кузмину» – образцом была секстина «Не верю солнцу, что идет к закату…» из «Осенних озер» (впрочем, порядок повторения строк у Меркурьевой не соблюден, и в коде собраны не 6, а лишь 3 ключевых слова). «По В. Брюсову» – терцины у него были (циклом) только в «Tertia vigilia». «По Игорю Северянину» – имитируется размер «Из лепестков цветущих розово-белых яблонь…» или «Я прикажу оркестру где-нибудь в людном месте…». «По В. Меркурьевой» – не очень характерный для нее размер, но характерные густые рифмы (в том числе неравносложные), особенно на цезуре.

Стилистические приметы еще менее подчеркнуты. В «Романтике» – архаизмы «огнь», «озлати», согласование «сквозь пелены»; контраст – обрат древоточца, для романтиков слишком низкий. В «Вячеславе Иванове» – «зане», «влеки», игра корнем слова «личина», два мифологических имени; контраст – прозаизм «пик» и низкий стиль «измокла» (подсказан пародической пушкинской одой Хвостову с рифмой «взмокла – Фемистокла»). В «Ахматовой» только «ах» усиливает романсную традицию выбранного размера. В первом стихотворении «Блока» поэтический язык ровный, во втором – с перебоями на неблоковских словах «черный трап» и «как-нибудь» (конечно, от пушкинского «плетется рысью как-нибудь»). В «Кузмине» индивидуальных языковых примет нет («остеклела», «таимы», «ответны» – это общесимволистский языковой стиль, а «казаться безучастну… бесчувственну…» архаизм, нехарактерный ни для кого в эпохе, кроме разве Вячеслава Иванова). В «Брюсове» индивидуальной может считаться гиперболическая напряженность и, может быть, обилие прилагательных («поэтом прилагательных» называл его К. Чуковский). В «Северянине», конечно, бросается в глаза накопление неологизмов (не менее шести) и повторов; кульминация с «иксом» и «принцем Air-fix'oM» (олицетворением оттепели) кажется чрезмерной даже для Северянина. За этим не замечаются более тонкие стилистические приемы («недавний принц»).

Заданная общая тема «Оттепель ночью» предполагает не действие, а описание, поэтому картина у всех статична: прилагательных больше, чем глаголов (только в «Романтике» и в «Блоке»-1 глаголов немного больше). В русской поэзии это редкость: даже в статичной лирике и поэме пушкинского времени число глаголов едва-едва сравнивалось с числом прилагательных. Больше всего перевес прилагательных над глаголами у «Вячеслава Иванова», «Блока»-2 и «В. Меркурьевой». Больше всего существительных снабжено прилагательными, как сказано, у «Брюсова» и еще у «Ахматовой».

В заданную общую тему входят существительные следующих семантических полей: небо и земля (всего 8 упоминаний), ночь и туман (7), луна (9), снег и лед (20), таянье (13), фонарь, извозчик, сани (15), разные (улицы, ворота, пешеход, пес… – 8). Из общего числа 315 существительных эти тематические составляют в среднем 25%. (Если исключить длинную и поэтому мало насыщенную темой секстину «Кузмина», то этот процент повысится до 29.) Все остальные существительные принадлежат другим темам, привлекаемым по сходству, смежности или контрасту. Выше всего процент общей темы у «Вячеслава Иванова» (86%) и «Северянина» (64%), ниже всего у «Кузмина» (13%) и «Брюсова» (29%).

И в общей теме и в индивидуальных темах присутствуют как слова с прямым значением, так и с переносным – в метафорах, метонимиях, сравнениях. Например, в «Романтике» луна присутствует реально, а круг метонимически (точнее, синекдохически: серебрится , конечно, сама луна, а не ее круг); небо реально, а пелена метафорически (по сходству); воспоминание реально, а древоточец стен – лишь в сравнении. В среднем в общей теме две трети существительных употреблены в прямом значении, одна треть – в переносном. Выше всего процент переносно употребленных слов общей темы – у «Вячеслава Иванова» (63%) и «Северянина» (50%); именно за счет метафор и метонимий разбухает у них словарь общей темы (как мы видели, до 86% и 64%). Меньше всего процент переносно употребленных слов общей темы у «Ахматовой» (ни одного; пламя, вода, место и роль относятся не к общей, а к вспомогательной теме), у «Кузмина» и «Блока»-1 (11%). Заметим, что не всегда можно однозначно сказать, реально или вспомогательно присутствует в стихотворении тот или иной образ: значит ли слова «Ахматовой» я…как иней, холодна , что «иней» присутствует не только в сознании говорящего, но и в его оттепельном окружении? следует ли представлять героя «Блока»-2 воином в латах и с факелом или только похожим на воина в латах и с факелом?

Таким образом, для развертывания общей темы есть две возможности: через умножение ее образов метафорами, метонимиями, сравнениями (так – у «Вячеслава Иванова» и «Северянина») и через дополнение ее образами вспомогательных, оттеняющих тем, индивидуальных для каждого поэта (так – у всех остальных).

У «Вячеслава Иванова» принцип подбора вспомогательных образов – «две стороны единой сути» – взят, конечно, из сонета «Любовь» («Мы — два грозой зажженные ствола…»), ставшего магистралом венка сонетов в «Cor ardens». В общей теме «его» сонета прямыми можно считать значения слов Селена, небес, душа миров, миры души, вода и снег по колено, возничий во сне, переносными – вериги плена, рог серпа, зерно и колос снопа, двойник – пик хребта вечности, личина, лик двуличий, и величий, на колеснице Патрокла над праматерью–Геей ; во вспомогательной теме (душевная жизнь) прямые: воспоминанья упованьям смена , переносные: удар цепа . Украшенную таким образом тему можно сформулировать: «“Луна”, она же Душа миров, замкнулась от людской души, людская же душа без нее видит двойственным всё, что едино, даже самое себя».

У «Северянина» общей, светлой теме принадлежат прямые значения слов протень, проталь, темнеем, лунарь, сторож, дровни-автолет и переносные – прорезь, хрусталины (метафоры), не икс, звездами на небо (сравнения), принц Эрфикс (олицетворение); вспомогательной, контрастной, темной теме – кошмар, нота, грязь и отвратительно-повторное время: вчера, сегодня (дважды), завтра, раз .

Игра вспомогательными темами проще всего представлена в первом, самом наглядном стихотворении «Романтика»: все 12 слов общей темы сосредоточены в первой строфе (все, кроме круга , в прямом значении), а во второй строфе последовательно сменяются три вспомогательные темы: «душа» (11 слов, в том числе древоточец стен – в переносном), «любовь» (7 слов, в том числе огнь в груди и крылья – в переносном), «путь» (4 слова). Последняя тема возвращает читателя к образу возницы в начальной теме.

У «Блока»-1 общая тема занимает 9 существительных из 23 (из них одно метафорическое, звон проталин), остальное – дополнительная тема утопающих «зыбкого» и «юной» с точки зрений «лунных» (редкое нагнетание субстантивированных прилагательных), объединяющий образ – «хляби» в оттепельном мире, в сердце и в слезах. Образы воды и, тем более, утопания не так уж часты у Блока, так что этот выбор ассоциативной темы – индивидуальная особенность Меркурьевой.

У «Блока»-2 общая тема занимает 9 существительных из 26 (из них три метафорических, чернь с отблеском стали), остальное – дополнительная тема «я иду» (в сравнениях – не властитель и не раб, в метафорах – золото и сталь песен, черта круга; о неясности факела и лат уже говорилось). Ассоциация общей темы с дополнительной темой – через образ Девы Снеговой – проясняется только в конце. Любопытно, что дополнительная тема подавляет главную: из главной исчезает оттепель, остается ключ, скованный льдом.

У «Ахматовой» общая тема теряет образы «таянья» и «возницы» и сводится к теме «ночь» (улица, снег, луна, фонарный луч у двери ); первая вспомогательная тема – «я» (сердце, печаль, боль, боль ; переносные роль, место, в пламя и воду ), вторая – «кто-то» (только слово тень ).

У «Брюсова» общая тема покрывает 12 слов из 42 (из них три переносных – око фонаря и грань солеи, рубеж здешнего и иного мира). Первая вспомогательная тема, контрастная – Рок, тоже 12 слов (из них только два, мироубийцаРок, в прямом значении, остальные – переносные атрибуты: