над врагом. Однако вести с фронтов тревожные: фашисты продолжают углубляться на территорию Советского Союза. Наше обучение ведется в ускоренном темпе.
И вот наступает день, когда комиссия проверяет наши знания. Начинают комплектовать группы для заброски на оккупированную территорию. Отрабатываются конкретные вопросы, связанные с обстановкой в тылу врага, обусловливаются сигналы сбора группы и т. д. В лагерь для подготовки прибывают новые люди.
Наконец нас вызывает генерал.
— Вы готовы к выполнению задания? — спрашивает он.
— Да, поскорее бы. Мы готовы!
— Ваша группа отправляется на задание в известный вам район. Дополнительные указания получите перед вылетом. В тылу будете находиться под командованием товарища П. Есть вопросы?
Мы молчим. Понимаем, насколько сложна наша задача: в тылу врага с нашим слабым знанием русского языка мы будем вызывать подозрение у населения.
— Если нет вопросов, идите получать снаряжение и оружие. Будьте готовы к ночи.
Из штаба идем на склад. Туда уже передали список нашей группы. Сержант называет фамилии и вручает каждому из нас винтовку, патроны, ручные гранаты, мины и охотничий нож, так хорошо заточенный, что им хоть брейся. Получаем трехдневный паек и одежду, фонарики и парашюты.
— А когда эти продукты кончатся, что будем есть?
— Позаимствуем у немцев!
— Сегодня в Москве, а завтра…
— А завтра в тылу у немцев!
На грузовике добираемся до аэродрома имени Чкалова. Несколько самолетов Ли-2 выстроились в ряд. Возле одного из них выгружаемся со своим снаряжением. Два механика осматривают моторы.
Молча забираемся в самолет и располагаемся на сиденьях вдоль фюзеляжа.
Ждем, пока станет темно. В июле в Москве ночи короткие: в три часа уже начинает светать. В ожидании отлета засыпаем. Однако самолет в ту ночь так никуда и не улетел.
Спрашиваем у командиров:
— Почему?
— Там, где вы должны прыгать с парашютами, плохая погода.
Три дня подряд мы проделываем один и тот же путь: к самолету и обратно, в лагерь под Москвой.
— Надо поговорить с генералом, — не выдерживает Бланко. — Что-то наш отлет слишком задерживается!
Бланко, Паскуаль и я направляемся к генералу и коротко докладываем о себе:
— Мы из группы летчиков. Уже три дня пытаемся вылететь в тыл противника и все никак не получается… Говорят, мешает плохая погода…
— Этой ночью вылетите. Погода заметно улучшилась. Среди вас нет таких, кто боится прыгать с парашютом?
— Наоборот, все мы только этого и ждем!
После разговора с генералом наша группа успокоилась. Лагерь продолжал жить своей жизнью. О нас будто никто и не вспоминал.
Случайно мы повстречали знакомого бурята Матзу. Увидев нас, он удивился:
— А я думал, вы давно уж бьете фашистов!
— Скоро вылетаем. До скорого свидания в тех краях!
После обеда нас разыскал дежурный по лагерю:
— Где здесь летчики, которые должны сегодня вылетать?
— Мы самые, — ответил Бланко.
— Генерал просит вас к себе.
Идем с Фернандо Бланко в штаб. Дежурный по штабу вручает нам пакет. Генерал говорит:
— В этом пакете — новое назначение для вашей группы. Вы — старший. Сдайте все снаряжение и сегодня в семнадцать ноль-ноль явитесь по указанному на конверте адресу.
— Есть!
В недоумении выходим из палатки, где помещается штаб.
Вот так удар! От неожиданности не знаем, что делать. Собираем всю группу и не можем прийти к какому-либо выводу. Сдаем снаряжение и продукты, предназначенные на три дня.
20 июля 1941 года в 17.00 прибываем в назначенное место. Оттуда в сопровождении капитана идем по новому адресу. Поднимаемся на третий этаж. Все молчат. Входим в большую комнату. В ней семнадцать одинаковых кроватей, накрытых байковыми одеялами. На столиках пачки папирос, шахматы, домино.
— Кто знает, для чего мы здесь?! — восклицает Ларио, ни к кому не обращаясь.
На его вопрос отвечает сопровождающий нас капитан:
— Товарищи, с этого момента вы будете располагаться здесь. На двери висит распорядок дня.
— А на улицу мы можем выходить? — осмеливается спросить Паскуаль: он явно хочет повидаться со своей девушкой.
— Сегодня нет. Завтра получите удостоверения, тогда будет можно. Да, совсем забыл! — вдруг говорит капитан, оборачиваясь в дверях. — На столе имеется инструкция на случай тревоги, не забудьте почитать ее. Убежище — в подвале, рядом с клубом.
Так что эту ночь мы провели не в лесах Белоруссии, где нам бы пришлось искать друг друга с фонариками в руках, а в чистых кроватях, приняв перед сном горячий душ и плотно поужинав.
— Добро пожаловать! — встречаем мы остальных испанских летчиков, прибывших на следующий день. Теперь все семнадцать кроватей заняты. Значит, те, кто нас сюда направил, заранее знали, сколько нас всего.
Бой Кремлевских курантов доносится и к нам в комнату. Кажется, будто время остановилось.
…Здесь мы уже неделю. Вдвоем с Бланко заходим в кабинет полковника.
— Может, вам что нужно? Вам здесь хорошо? — спрашивает он.
— Извините, товарищ полковник, но нам ни к чему эта спокойная жизнь, когда фронт приближается к Москве!
— Вы, наверное, думаете, мы не знаем, что делаем? — Полковник встает, кладет нам руки на плечи и провожает до двери.
— Не волнуйтесь и не торопитесь. Наберитесь терпения. Придет и ваш час.
Выходим из кабинета с унылым видом. Разговор с полковником ничего не прояснил.
И всё же на следующий день результат встречи с начальством не замедлил сказаться: нас вызвал майор Хомяков. Этот летчик воевал в Испании, в Мадриде. Валентин Иванович тепло и задушевно беседует с нами.
— Товарищ майор, какое задание мы будем выполнять?
— Всему свое время. Единственное, что я могу сказать, — вами интересуется лично товарищ Сталин. — Это он сообщает почти шепотом. Только говорю вам — все это по секрету…
На третий день получаем летное обмундирование по списку, который приносит Валентин Иванович, и покидаем дом. На крыше этого дома мы пережили первый воздушный налет немецких самолетов на Москву.
…На аэродроме имени Чкалова совершаем тренировочные полеты: сначала — на самолетах Як-1, затем — на Як-7.
Все рвутся в воздух. Каждый стремится как можно меньше быть на земле и как можно больше — в полете.
— Сколько же времени вы не летали? — интересуется Валентин Иванович.
— Больше двух лет.
— А почему?
— Сначала, после Испании, находились в лагерях во Франции, затем работали здесь, в Москве, на автозаводе. Когда началась война, нам снова захотелось в воздух, чтобы сражаться с фашистами.
На четвертый день полетов нас ожидал на аэродроме транспортный самолет. Майор Хомяков сообщил
