кровь какое-то снадобье, вызывающее неизвестную смерть; в-третьих, кукла должна быть точной копией жертвы. Но связаны ли все эти смерти с оживлением кукол? Являются ли они необходимой частью операции?
Мастерица кукол считает, без сомнения, что да, я — нет.
То, что кукла, проткнувшая Рикори, была копией Питерса, кукла-сиделка
— копией Уолтерс, а кукла, убившая Джилмора, возможно копией Аниты, двенадцатилетней школьницы, — это я признавал. Но что-то от жизненности, ума, души Питерса, Уолтерс, Аниты было изъято и перемещено как эссенция всего злого в куколок с проволочными скелетами, что это «что-то» оживляло кукол после смерти этих людей… против этого возмущалось все мое думающее «я». Я не мог даже заставить свой мозг принять такое предположение.
Мой анализ прервал Мак-Кенн. Он сказал коротко:
— Ну, с этим кончено.
Я спросил:
— Мак-Кенн, ты случайно не сказал правду, что выбросил куклу?
— Нет, док, она сбежала.
— А где ты взял книжечки?
— Как раз там, где по словам Молли, кукла уронила их — на туалетном столике. Я спрятал их в карман после ее рассказа. Она и не заметила. Я ее обманул. Здорово получилось, не правда ли?
— А что бы мы сказали, если бы она спросила о веревочке?
— Веревочка произвела на нее большое впечатление, но знаете, док, по-моему, она и на самом деле означает чертовски много. И я думаю, что если бы я не увез ее на прогулку и Молли бы открыла коробку вместо Джона, она лежала бы сейчас на его месте.
— Ты предполагаешь?..
— Я думаю, куклы охотятся за теми, у кого веревочка, — сказал он угрюмо.
Ну что же, эта мысль приходила и мне в голову.
— Но зачем ей понадобилось убивать Молли?
— Может быть, она слишком много знает. Да, док, я хотел сказать вам. Менделип прекрасно знает, что за ней следят.
— Ну что ж, ее слуги лучше моих, — вспомнил я слова Рикори, и рассказал Мак-Кенну о том, что было ночью и зачем я искал его.
— А это доказывает, что ведьма Менделип прекрасно знает, кто следит за ней, — сказал он, выслушав меня. — Она старается убрать обоих — босса и Молли. Она и за вами охотится, док.
— Куклы кем-то сопровождаются, — сказал я. — Музыка отзывает их обратно. Ведь они не тают в воздухе, а уходят куда-то… туда, где слышна музыка. Но куклы должны быть вынесены из лавки или выйти сами. Как они проскальзывают мимо ваших людей?
— Я не знаю. — Похудевшее лицо Мак-Кенна было измучено. — Белая девка делает это. Слушайте, что я обнаружил, док.
Вчера от вас я пошел к ребятам. Я много чего услышал. Они говорят, что около четырех часов девица уходит в помещение позади лавки, а старуха усаживается на ее место. В этом вроде бы нет ничего особенного. Но около семи часов они вдруг видят, что девица идет по улице и входит в лавку. Ее ни разу не видели выходящей, и ребята, сторожащие задний выход, без конца ссорятся с ребятами, сторожащими выход с улицы.
Так вот, около 11 часов ночи один из ребят шел по Бродвею, когда ее обогнала маленькая машина, за рулем которой сидела девица из лавки. Он не мог ошибиться, он хорошо изучил ее. За ней никто не следил. Он начал искать такси, но не нашел. Поэтому он вернулся к ребятам и спросил, какого черта все это значит. И опять никто не видел, как она выходила.
Я взял пару ребят, и мы начали прочесывать весь квартал, чтобы найти гараж. В четыре часа прибежал один из наших и сказал, что видел девушку, по крайней мере, ему показалось, что это она, идущей по улице за углом, недалеко от лавки. В руках у нее были два больших чемодана, которые она несла так легко, как будто они были совершенно пустые. Она быстро пошла прочь от лавки. Парень на секунду отвернулся, а она исчезла.
Он обыскал все вокруг, но ее не нашел. Было темно. Он дергал ручки дверей и калиток, но все было заперто. Он побежал ко мне. Я осмотрел место. Это совсем недалеко от лавки. Там все больше лавки, а дальше склад, народа мало, дома старые. Ну, мы осмотрели все и нашли-таки гараж. И там действительно стояла машина с еще горячим радиатором, та самая, которую видели на Бродвее.
Вместе с ребятами я вернулся к лавке и сторожил с ними до утра. Около восьми утра девушка показалась в лавке и открыла ее.
— И все-таки это могло быть просто совпадением. Просто похожая на нее девушка, — упрямо сказал я.
Мак-Кенн посмотрел на меня с сожалением.
— Она выходила днем, и никто не видел. Почему же ей не проделать это ночью? Парень видел ее за рулем. И машину нашли около того места, где встретили эту девку.
Я задумался. Не было причины не верить Мак-Кенну. Кроме того, это ужасающее совпадение во времени?!
Я сказал негромко:
— И время ее отсутствия днем совпадает со временем, когда Джилморам доставили куклу, а время отсутствия ночью совпадает со временем нападения на Рикори и смертью Джона Джилмора.
— Да, да, вы попали не в бровь, а в глаз! — обрадованно сказал Мак-Кенн. — Она вышла и оставила куклу у Молли, потом вернулась. Она вышла ночью и натравила куклу на босса. Она подождала, когда они выпрыгнут из окна. Затем она поехала забрать ту, которую оставила у Молли. Затем поспешила домой. Куклы были в чемоданах, которые она несла.
Я не мог сдержать злого раздражения, вызванного моим бессилием:
— Может, вы там думаете, что она вылетает на метле из трубы? — спросил я насмешливо.
Часы пробили три. Мак-Кенн молчаливый и озабоченный, ждал приказаний. Мы отправились на свидание с мадам Менделип.
13. РОКОВОЕ ЗНАКОМСТВО
Я стоял у окна кукольного магазина, стараясь подавить страшное желание ворваться в него. Я знал, что Мак-Кенн следит за мной, что люди Рикори находятся в доме напротив, а также ходят как прохожие по улице. Несмотря на грохот надземной железной дороги, шум движения вокруг Баттери и нормальную жизнь улицы, кукольная лавка казалась крепостью, в которой царила полная тишина. Я стоял, содрогаясь, на пороге, словно в преддверии неизвестного мира.
На окне было выставлено несколько кукол, достаточно необычных, чтобы привлечь внимание как ребенка, так и взрослого. Не такие красивые, как куклы, подаренные Джилморам или Уолтерс, но тоже прелестные в своем роде.
Свет в лавке был слабый. Я заметил за прилавком худенькую девушку, без сомнения, племянницу хозяйки. Размеры лавки не обещали наличия большой комнаты сзади, о которой писала Уолтерс. Но дом был старый и мог продолжаться во двор.
Резко и нетерпеливо я толкнул дверь и вошел. Девушка повернулась ко мне. И пока я шел к прилавку, мы молча изучали друг друга. Это был не вызывающий сомнения тип истерички: бледные голубые глаза с неопределенным взглядом из-под опущенных ресниц, длинная тонкая шея, бледное округлое личико, белые тонкие пальцы. Руки у нее были необычайно гибкие.
В другие времена она была бы монахиней, жрицей, оракулом или святой. Основное в ней был страх, в этом не было никакого сомнения. Но боялась она не меня. Это был скорее какой-то глубокий давнишний страх, который как бы лежал, свернувшись, в основании ее существа, высасывал ее жизнь — какой-то духовный страх. Я посмотрел на ее волосы. Они были серебристо-пепельные… цвета волос, из которых были сплетены веревочки с узелками! Когда она увидела, что я смотрю на ее волосы, неопределенность ее взгляда уменьшилась. Она как будто впервые увидела меня.
Я сказал как можно обычнее:
— Меня интересует кукла в вашем окне. Я думаю, что она должна понравиться моей внучке.
