Зачем он дурачил меня, зачем? Чтобы соблазнить? Лекси истерически расхохоталась. Что я себе вообразила? Что он влюбился в меня? Особенно такой человек, как Майлз Лайтон?! Никогда бы не подумала, что возможен подобный сценарий.
Честно говоря, она не знала, что и думать. Скорее всего, для Майлза эти пять дней не так уж важны. Не то что для нее.
Зачем он солгал, черт возьми, зачем? Внезапно она поднялась, дотянулась до полотенца, потом, увидев на крючке белоснежный халат, сдернула его с крючка и напялила на себя. Открывая разные шкафчики, нашла щетку и зубную пасту и ожесточенно и тщательно вычистила зубы. Нашла дезодорант и лосьон для тела и пустила их в ход. Потом взяла фен и вышла из ванной. В спальне лежали ее собственные вещи: белое платье, туфли и чемоданчик с бельем, колготками и косметикой.
Как Конраду, с его больной ногой, удалось собрать все эти вещи — уму непостижимо!
Лекси вернулась в ванную и стала сушить волосы. Но вдруг почувствовала, что за ней наблюдают. Она обернулась — в дверном проеме стоял Майлз. Чисто выбритый, с еще влажными волосами. На нем были голубые джинсы и белая рубашка с открытым воротом.
Сердце ее остановилось.
— Ты вошел сюда, не постучав?
— Извини, но ты не слышала. — Он оглядел ее, отмечая каждую подробность. — Ты выглядишь… бесподобно.
— Чистая наконец-то.
— Лекси, мы должны поговорить. Она глубоко вздохнула.
— Нам нечего сказать друг другу.
— Ты действительно так думаешь?
Лекси с трудом вынесла его взгляд. Перед ней стоял «вундеркинд», молодой финансовый гений, а не тот, в кого она так сильно влюбилась на острове… Но мы занимались любовью после того, как к нему вернулась память, возражала она себе…
— Я уверена, — ответила она ровным голосом.
— Как ты можешь так говорить после всего, что было между нами?
Лекси могла поклясться, что это ее не слишком расстроило. Худшие вещи случаются с женщинами ежедневно. А у мужчин другие ценности и другое восприятие мира.
— Лекси, послушай меня. Я тебе все объясню. Она горько улыбнулась:
— Я уверена, ты все объяснишь. Но не в этом дело.
— Так в чем же?
— Я думаю, что это создаст проблемы не только для тебя, но и для меня тоже. То, что было между нами на острове, ошибка.
Майлз подошел и схватил Лекси за руку.
— Но это было!
Лекси посмотрела на загорелую мускулистую руку, лежавшую на ее руке, и перевела взгляд на лицо Майлза. Взгляд его был мрачным и снова напомнил ей о биржевом магнате, с которым она познакомилась на «Мечтательнице».
— Ты смущаешь меня, Майлз. Я… я не знаю, кто ты. — Она сбросила его руку. — Я хочу забрать своего отца и уехать. Ты не против?
— Я не против, но мне бы хотелось, чтобы ты осталась.
— У тебя уже есть… гостья.
— Ты не должна ревновать меня к Марси. Лекси машинально достала фен из чехла, куда только что его положила, и принялась раскручивать шнур.
— И не злись, злость — плохой советчик. Лекси не знала, что ответить. Майлз пугал ее. Он был так хорош собой! Ее сердце, ум и душа были полны воспоминаний о его губах, теле, объятиях, о его смехе, о звуках его голоса… Только эти воспоминания не относились к человеку со стальными глазами, который стоит сейчас перед ней и советует, вернее, приказывает не ревновать и не злиться…
— Лекси, мы же говорили о нашем будущем.
— Нет, Майлз, это ты говорил.
— Пойми, я собирался рассказать тебе обо всем, как только вернусь в лагерь. Я поклялся сделать это.
— Разве?
— Ты не веришь! Я не привык к тому, чтобы меня считали без вины виноватым, Лекси.
— И я не привыкла к… к…
— К чему, Лекси? К любви?
— Я не люблю тебя.
— Это правда, ты никогда не говорила этого. Я спрашивал, а ты не ответила. — Майлз понизил голос: — Но ты занималась со мной любовью, тебе было хорошо, лучше, чем с другими…
Этого она не могла вынести и закрыла лицо руками.
— Пожалуйста! — рыдала она. — Оставь меня!
Пожалуйста!
Майлз долго смотрел на нее, потом повернулся и вышел.
Глава тринадцатая
Жизнь Лекси вошла в привычную колею. Этому способствовало то, что ни в газетах, ни в телевизионных передачах имени ее не упоминалось. «Майлз Лайтон на краю гибели» — гласили заголовки. Журналисты обыгрывали эту тему на всю катушку. Получалось, что Майлз прошел через все испытания один. О женщине говорили предположительно, делая различные намеки, от которых у Лекси болела голова. Домыслы были абсурдны, но публика до смешного ненасытна, когда дело касается чьейто личной жизни.
Лекси понимала, что должна поблагодарить Майлза за сохранение ее инкогнито, но не могла заставить себя позвонить.
Она думала о нем постоянно и в то же время всеми силами старалась не нарушать свое хрупкое равновесие. Но прошло несколько недель, и Лекси поняла, что все рушится.
Она работала без самоотдачи. Встречаясь с клиентами, не завоевывала их, не боролась за них методично и настойчиво, как того требовало дело, а потому коэффициент полезного действия неуклонно катился вниз. Ее сердце не участвовало во всем этом. Новые знакомства и разговоры с совершенно незнакомыми людьми давались ей с трудом, общение с сотрудниками раздражало, как и бесконечная рутинная работа со всякого рода бумагами. Она нервничала и уже подумывала, не заняться ли чем-нибудь другим.
Но больше всего ее угнетало воспоминание о собственной доверчивости, превратившей ее в дурочку. Ее гордость ушла в песок на том острове. Оглядываясь назад, она понимала, что это был всего лишь краткий миг ее жизни. Как же Майлзу удалось подчинить ее себе за такой ничтожно малый срок? Обман тоже казался ей ужасным и подлым. Майлз умышленно ввел меня в заблуждение, думала она. А сам, наверно, посмеивался над моей наивностью…
Все смешалось у нее в голове. Особенно будоражили воспоминания о том, как настойчиво Майлз убеждал ее в своей любви и предлагал пожениться.
Он не должен был этого делать! Мы могли бы заниматься любовью и без таких признаний… Значит, это просто манера его поведения. Многие мужчины — да и женщины тоже — обольщают словами, чтобы добиться своего. Разве не таким был и мой муж?
Постоянно прокручивая в голове все эти мысли о потере и возвращении памяти у Майлза и о собственном неадекватном поведении, Лекси не могла найти себе оправдания. Она плохо спала, похудела, подурнела и чувствовала, что жизнь ей больше не мила. Сдаваться было не в ее правилах, и она потратила уйму времени, пытаясь победить самое себя и вернуться к прежней, спокойной жизни. Но пока что только
