— Что той ночью началось что-то очень важное. Эбби, пожалуйста, послушай.
— Меня это… смущает, — прошептала она.
— Разве может смущать, когда двое занимаются любовью, Эбби? Откуда ты взяла эту идею?!
— Ты не просыпался в чужой постели без единого воспоминания о том, что тебя заставило туда забраться!
— Верно, но именно это я и хочу исправить.
Эбби отвернулась от него и тяжело вздохнула.
— Пожалуйста, давай просто заснем, Корд. Давай не будем усложнять то, что и так достаточно сложно.
Корд медленно лег снова на спину.
— Знаешь, — тихо сказал он, — я уверен, что у каждого человека есть хотя бы одно личное воспоминание. Для меня это — та ночь, Эбби. На следующее утро я был озадачен и оскорблен. Клянусь Богом, я представить себе не мог, почему ты так ушла. Мы предавались любви дважды, Эбби, и поверь мне, засыпая после второго раза, я представлял себе наше утро совсем по-другому.
— Но теперь-то ты все знаешь, — сказала Эбби, и в голосе ее звучали слезы. — И разговор об этом ничего не изменит. Реальность не очень-то привлекательна. Моя, в частности.
— Эбби, ты обвиняешь себя за то, что была просто женщиной.
— Я обвиняю себя за то, что отправилась в постель с человеком, которого совершенно не знала.
— Но сейчас ты знаешь меня.
Эбби приподняла голову.
— Да, знаю. И ты не так уж хорош тоже. Если я пошла в постель с незнакомым мужчиной, ты точно то же самое сделал с незнакомой женщиной.
— Мы знали друг друга, черт возьми, гораздо лучше, чем тебе теперь кажется, Эбби. Я, между прочим, совершенно отчетливо представляю себе каждую минуту той ночи. Мы не сделали ни одного неверного шага, Эбби.
Жажда услышать всю историю до конца охватила Эбби. Как бы он ее преподнес? Сдержанно? Живописно? Романтически?
— Ты помнишь мою рождественскую елку?
В памяти ее словно приоткрылась дверца, и Эбби застыла. Его рождественская елка! Почему она сразу вспомнила ее? Может быть, и все остальное всплывет в памяти так же легко, стоит только подтолкнуть?
Она снова легла на спину.
— Я в самом деле вспоминаю ее. Или мне так кажется. Это ведь было живое дерево, да?
— Я всегда покупаю живое дерево, — подтвердил Корд. — После праздника я его обычно дарю кому- нибудь из знакомых, и они сажают у себя во дворе. В этом году я отдал его Дэнни. Кстати, оно прекрасно прижилось.
— Ты еще не закончил украшать его, — медленно, задумчиво сказала Эбби.
— Верно. По всей гостиной были разбросаны украшения. Ты нашла длинный серебряный «дождик». Помнишь, что ты с ним сделала?
Эбби вспомнила гораздо больше. Корд целовал ее в лифте, в коридоре, в своей прихожей, а потом показывал ей гостиную, и она весело восклицала, разглядывая его рождественские украшения.
— Я… набросила его на шею, как бусы, — дрожа, ответила она.
— А потом? Что было потом, Эбби? — мягко спросил Корд.
Я сняла «дождик» со своей шеи и набросила на шею Корда. Он рассмеялся, схватил меня в объятия и приник поцелуем к губам.
Полный страсти поцелуй заставил меня задрожать от желания. Серебряная лента упала на пол.
Мы опустились на ковер. В одно мгновение одежда была яростно сорвана, мое платье, его пиджак и рубашка. Не успев даже полностью раздеться, я потянула Корда на себя. Мои объятия и поцелуи выдавали неутолимую жажду любви. «Люби меня, Корд. О, прошу тебя, люби меня».
Она говорила ему это. Она в самом деле просила, умоляла его, совершенно чужого человека, заниматься с ней любовью! Разумеется, особого приглашения ему не нужно было. Руки его были повсюду.
Но и ее тоже. Лицо Эбби запылало в темноте. Неудивительно, что он сказал, будто она была «целиком и полностью» его!
— Первый раз был просто безумен, — шептал Корд. — Второй…
— Не надо! — перебила Эбби. — Я достаточно вспомнила, чтобы составить общее впечатление.
Корд был поражен, что Эбби, вспомнив все, не изменила своего отношения к нему. Он надеялся, что она почувствует блаженство той ночи, когда поймет, насколько прекрасной была их любовь.
Она не осознает всей красоты полной, абсолютно раскованной сексуальности, догадался Корд и решил, что настало время восполнить этот жизненно важный пробел.
Он скользнул к ней. Воспользовавшись неожиданностью, обхватил Эбби за плечи. Но не поцеловал ее изумленно приоткрывшиеся губы. Вместо этого он впился глазами в ее лицо.
— Я хочу, чтобы ты послушала меня. Ты была бесподобна той ночью, слышишь? Ты была свободна, прекрасна и ничего не боялась. У тебя не возникло никаких запретов, и ты с радостью шла мне навстречу. Эбби, в прошлый раз все было чудесно, правда. Но не так, как в нашу первую ночь. Ты понимаешь?
Она почти онемела от потрясения. Корд не только нарушил свое обещание оставаться на своей половине постели, но к тому же требовал от нее ответов на такие личные вопросы, которые могут позволить себе обсуждать лишь искренне любящие пары. Если она поднимет шум, Гэри может услышать. А если промолчит, то может произойти все что угодно. Корд забросил на нее ногу. Он прижимался к ее бедру своей самой интимной частью, и Эбби ощущала его возбуждение.
— Ты не можешь требовать от меня таких ответов, — в отчаянии пролепетала она. — И ты обещал не распускать руки.
— Ты понимаешь, что ты с нами делаешь, Эбби?
— Что делаю?
— Ты испытываешь ко мне хоть какое-то чувство?
Слезы заволокли ей глаза.
— Почему ты говоришь о чувствах? Корд, наш брак фиктивный. Ты что, хочешь, чтобы я сказала, что ты меня влечешь физически? Ты это и так знаешь. Наше соглашение…
— К черту соглашение! — Корд сдержал голос. — Люби меня, Эбби, как тогда, когда был зачат наш малыш.
— Гэри…
— Гэри считает, что мы безумно любим друг друга. Почему мы не можем заниматься любовью? Ты была права насчет этой кровати, Эбби. Она недостаточно велика для того, чтобы мы оказались в ней и не попали под влияние самых волнующих желаний. Мое желание… — он приблизил губы к ее уху, — доставить тебе наслаждение, дорогая моя. Позволь мне. Ты знаешь, что я это могу.
Его рука скользнула вниз по ее телу. Эбби задрожала.
— Я просто игрушка для тебя, да? — прошептала она. — Ты не сомневался, что все так и будет.
Его губы ласкали ее лицо, а рука нашла край рубашки и пробралась внутрь.
— Эбби, — прошептал он. — Мы только на пути друг к другу, но мы женаты, дорогая. И наш брак не совсем фиктивный.
Разве нет? Эбби теряла способность противиться Корду с угрожающей быстротой. Ему известны самые восхитительные способы возбудить женщину, подумала она, когда он несколько раз провел пальцами по ее обнаженным бедрам. Мгновение спустя он нежно прильнул губами к ее рту, и последнее сопротивление утонуло в водовороте страсти.
Ее ответный поцелуй был таким же страстным, как и его. Они предавались нетерпеливым ласкам и поцелуям. Отбросив все сомнения о Гэри, спящем в соседней комнате, и о том, что она клялась избегать любой связи с Кордом, Эбби привлекла его к себе. Она шептала, касаясь губами его рта:
— Люби меня. Ты мне нужен.
— Да, и так будет всегда, — прошептал в ответ Корд, обещая нескончаемые наслаждения своей
