армии выехала на Севастопольский фронт и расположилась на КП в татарском селении Юхары-Каралез. Оно было живописно расположено в глубоком горном ущелье. Тем не менее Советы, видимо, все же установили, что здесь расположился штаб со своей рацией (информации о месте нахождения штаба 11-й армии СОРа не имел. — М. М.). Каждый вечер появлялся их дежурный летчик со своей старой «швейной машиной», чтобы сбросить несколько бомб — к счастью, без всякого успеха». Судя по дневниковым записям Рихтгофена, перед ним несколько раз возникал вопрос об организации перехвата советских ночных бомбардировщиков, но каждый раз в связи с низкой эффективностью их действий ничего не предпринималось.
17 июня вошло в историю героической обороны Севастополя как день окружения противником 30-й батареи и вклинения в позиции I сектора в районе совхоза «Благодать». Особенно ожесточенные бои развернулись в районе батареи, поскольку именно на этот участок Манштейн бросил свежую 46-ю пехотную дивизию, прибывшую из района Керчи. Батарея расстреляла все свои снаряды, и примерно в это же время при очередном налете Ju-87 M/StG77 [уточнить номер части —
В течение дня дважды советские штурмовики небольшими группами (три и шесть Ил-2) пытались вмешаться в ход наземного сражения. Им удалось избежать перехвата, но не потерь. Сразу после взлета упал в море Ил-2 ст. лейтенанта Покидова. Причина происшествия так и осталась невыясненной, но наиболее логично предположить, что самолет был поврежден в момент взлета непрекращающимся артобстрелом. Другая катастрофа произошла при возвращении. При посадке Як-1 45-го иап старшина Чайка на большой скорости врезался в капонир, где стоял «як» командира 3-й ОАГ. Оба самолета сгорели. Осмотр тела летчика показал, что он был дважды ранен, по-видимому, огнем с земли во время прикрытия штур мовиков. Третий «як», который садился следом, пытаясь избежать столкновения с аварийными машинами, зацепился крылом за капонир и был полностью разбит. Его пилот отделался ранениями.
Десятка «яков» 6-го гвардейского и 45-го полка попыталась продолжить борьбу за господство в воздухе, используя прием, испытанный накануне. Над линией фронта они атаковали Hs-126 (по докладу, сбит), но на выручку корректировщику немедленно пришли «мессершмитты» из III/JG77. Те, по докладам, сбили четыре советские машины, которые на практике обернулись единственным Як-1 6-го гиап. Летчик Епошин погиб. Таким образом, в течение дня советская сторона лишилась четырех истребителей и штурмовика. На смену им с Кавказа прилетели только три Ил-2.
На следующий день исправных истребителей хватило только на то, чтобы сопроводить штурмовики. В первом же вылете группа, состоявшая из семи Ил-2, двух И-16, двух И-153 в сопровождении 11 «яков», еще не долетев до цели, вступила в бой с 20 «мессершмиттами» III/JG77, которые вел в бой сам командир эскадры капитан Голлоб. Немцы записали на свой счет шесть сбитых самолетов, причем два сам Голлоб (104 и 105-я победы). Реально советская сторона потеряла Ил-2 лейтенанта Мишина (подбит и сел на своей территории, но потерян при отходе), «яки» летчиков Надирова, Гунатешвилко и Труфанова. Труфанов отделался ранениями, а остальные пилоты истребителей погибли. Кроме того, был подбит один И-153. Немцам этот успех ничего не стоил. Другой трагической потерей дня для 3-й ОАГ стала гибель командира эскадрильи СБ майора Тишулина. При рулежке по аэродрому его бомбардировщик врезался в капонир, загорелся и взорвался (в капонире сгорел И-15бис). По-видимому, причиной катастрофы стал осколок, повредивший шасси. Воюя в составе Севастопольской авиагруппы с марта 1942 г., майор Тишулин успел совершить более сотни боевых вылетов, нанеся врагу немалый урон.
В этот день, 18 июня, части 54-го корпуса овладели почти всеми советскими позициями на Северной стороне, кроме Северного укрепления перед входом в Севастопольскую бухту и узкой полосы земли вдоль берега самой бухты. Ее, опираясь на скальные укрытия, продолжали удерживать остатки войск IV сектора, куда влились моряки авиабазы, обслуживавшей гидроаэродромы в бухтах Матюшенко и Голландия. Уце левшие летающие лодки перебазировались в Казачью бухту, но в связи с отсутствием там подготовленных спусков и укрытий организовать оттуда боевую работу не удалось. 20 июня немцы уничтожили там два МБР, после чего остатки 116-го мрап передислоцировались в Геленджик. В начале июля он передал оставшиеся у него семь летающих лодок в 119-й мрап, а 4 сентября был расформирован.
Немецкая авиация, как и раньше, действовала на направлениях ударов своих войск. В тот день она потеряла два Ju-88 — один из I/KG51, другой из III/LG1, причем два авиатора погибли, трое спаслись, а трое попали в плен. Такова была плата за нанесение ударов с малых высот, где небронированные бомбардировщики были весьма уязвимы даже для огня простого стрелкового оружия.
В ночь на 19-е Октябрьский докладывал в Ставку ВГК:
«Героический Севастопольский гарнизон продолжает истреблять врага, рвущегося в город. Семнадцать суток отбиваются яростные бомбо-артиллерийские, а затем с 7.06.42 пехотно-танковые атаки. За это время мы также понесли большие потери, которые исчисляются в 22 000 — 23 000 человек. Враг понес потери самое малое в три-четыре раза больше нашего. Несмотря на эти огромные потери, враг, имея абсолютный перевес и господство в воздухе и танках, продолжает огромное давление. Враг уничтожает наши подразделения в окопах бомбоударами, а затем, прорываясь танками, захватывает территорию. Таким образом, врагу удалось на южном участке узкой полосой по Ялтинскому шоссе дойти до высоты 53,5 — памятника Балаклавскому сражению, где он трое суток истребляется, но не может пройти дальше, но зато на северном участке противник сегодня подошел вплотную к северным укреплениям, занял Бартеневку, Братское кладбище, тем самым поставил под удар вплоть до минометного огня весь город и лишил нас возможности пользоваться Северной и Южной бухтами.
Из всей обстановки видно, что на кромке северной части Северной бухты остатки прижатых наших войск долго не продержатся и будут истреблены немецкой авиацией.
Наш следующий рубеж борьбы — южное побережье Северной бухты, гора Суздальская — Сапун- Гора — высота Карагач, где есть еще наши войска. Продолжаем создавать глубину обороны. До постепенного перехода на эту линию обороны продолжаем удерживать всю занимаемую на сегодня линию обороны. Переход на указанную линию обороны будем вынуждены сделать, если немедленно не получим помощи. Что нам немедленно нужно:
1. 10 000 маршевого пополнения, из них половина вооруженных.
2. Вывезти раненых, число которых достигло 12 000 и которых некуда класть, не хватает медсостава, медимущества.
3. Усилить зенитной артиллерией.
4. Дать хотя бы 25 самолетов Як-1 и 10 штук Ил-2.
5. Немедленно поставить на линию Кавказ — Севастополь 20 обещанных самолетов «Дуглас» с ночными экипажами, так как подавать маршевое пополнение, все снабжение и вывозить раненых можно теперь только самолетами-ночниками и подводными лодками.
Докладывая вышеизложенное, прошу неотложной помощи».
Но транспортные самолеты все не прибывали, а немецкая авиация и легкие силы флота продолжали довольно эффективно осуществлять морскую блокаду Севастополя. На рассвете 18-го их самолет- разведчик обнаружил в 65 милях от побережья Турции лидер «Харьков». Накануне вечером корабль вышел из Новороссийска, имея на борту маршевое пополнение, груз боеприпасов и продовольствия. Несмотря на большое расстояние до цели, 12 «юнкерсов» из III/LG1 сумели обнаружить лидер и прицельно сбросить бомбы. Одна из них взорвалась в непосредственной близости от кормы. Корпус дал течь во многих местах, затопило артиллерийский погреб, из-за повышения солености котельной воды «Харьков» остановился.
