— А-а-а! Теперь понимаю. Я был героем! Черт бы меня побрал!
— Пожалуйста, не ругайтесь при моей сестре! Тревельян подошел к Клер и, посмотрев ей прямо в глаза, сказал:
— Я буду ругаться, когда пожелаю. Вы хотели поженить Леатрис и Джеймса — я сделал это для вас. Я привел их в тот дом и запер там. Я пробрался на чердак и подцепил их одежду палкой с крючком. Я организовал все это, а вы даже не соизволили меня поблагодарить. Вы умеете только жаловаться и скулить!
Клер молчала, на лице ее застыло упрямое выражение. Тревельян подошел к сундуку, откинул крышку, порылся в нем и достал папку с бумагами.
— Если вас не устраивает, что Джеймс и Леа поженил магистр суфистов, скажите, какую религию вы предпочитаете.
Он вынул из папки несколько документов.
— Религии, практикуемые в Англии? Вот бумаги, удостоверяющие, что я имею право совершать службу согласно канонам четырех религий, исповедуемых в этой стране. Или вы предпочитаете американские? Их получить легче всего, нужно только заявить, что вы слышали «зов» и у вас есть «предназначение» — вас мгновенно признают одним из «посвященных».
Он бросил к ногам Клер несколько документов.
— Или вам больше нравится индийская вера? Арабская? Африканская? Эти документы довольно забавны один написан на коре, а два других на звериной шкуре. Не думаю, чтобы вы захотели узнать, что они использовали вместо чернил…
Тревельян бросил остальные бумаги на пол и посмотрел на Клер.
— Ну, вам довольно? Имею ли я право совершать религиозные обряды?
Девушка долго смотрела на бумаги, лежащие на полу, потом взглянула в лицо Тревельяну.
— Но вы не верите ни в одного из Богов! Его глаза засверкали.
— Но я уважаю все верования! Клер пристально посмотрела на него.
— Вы выставили Гарри совершенным дураком, — бросила она обвиняюще. — Вы ведь знали, что Гарри не захочет пойти против воли своей матери!
— Так вот, что вас волнует?! Ну, выставить Гарри дураком не так уж трудно.
Она собралась дать ему пощечину, но он перехватил ее руку и сжал запястье. Их глаза встретились. Клер чувствовала, что сердце колотится прямо в горле.
Тревельян отбросил ее руку.
— Убирайтесь! Не знаю почему, но я думал, что вы другая. А вы ничем не отличаетесь от тех, в доме. Вам нравится читать мои книги, слушать рассказы о далеких землях и чужих обычаях, но, когда доходит до дела, вы оказываетесь такой же рабой уродливых правил, что и другие да-а-мы! — Последнее слово он произнес с нескрываемым презрением.
— Неправда, — прошептала Клер. — Я верила и верю в то, что сделал капитан Бейкер. Я думаю, он…
— Да не он! Я! Я — капитан Бейкер! Он не герой. Он такой же нормальный живой человек, любит и ненавидит, как все, ему давятся красивые сапоги, и хорошенькие девушки, и… — Тревельян остановился и посмотрел в сторону. Когда он вновь заговорил, его голос звучал мягче. — А теперь уходите. Мне нужно работать. Скажите Леатрис, чтобы она нашла… — он подавил смешок, — …кого-нибудь, кому сам Господь Бог доверил совершать обряд бракосочетания. Скажите ей, что обряд, совершенный неверующим, недействителен.
Когда Тревельян взглянул на Клер, в глазах его горел такой огонь, что Клер невольно отшатнулась.
— Не приходите больше сюда никогда. Я не хочу вас видеть. Клер кивнула. Не говоря ни слова, она взяла Сару Энн за руку, и они пошли через комнату к лестнице, ведущей в сад.
— Он не такой, как они, — сказала Отродье, когда сестры оказались на улице.
— Да, — прошептала Клер, — не такой.
— Я думаю, тебе следует выйти замуж за Гарри. С ним легче справиться!
Клер сжала зубы.
— Есть еще его мать!
Сара Энн посмотрела на окна Тревельяна.
— Гарри вместе со старухой не стоят его мизинца. Клер не ответила, и они молча пошли в дом.
Глава 17
Клер вела себя разумно целых две недели. Она решила забыть капитана Бейкера и начать по- настоящему готовиться к предстоящей свадьбе. Она не опаздывала к столу, одевалась к завтраку в очень строгое платье, ни с кем за столом не разговаривала. В десять часов утра она надевала амазонку и отправлялась на прогулку в сопровождении молчаливого грума. Возвратившись, переодевалась к ленчу и сидела за столом, слушая разговоры о собаках и лошадях. Потом читала книгу, рекомендованную герцогиней, или вышивала, но не могла сосредоточиться на пяльцах. В четыре часа дня она опять переодевалась и спускалась вниз пить чай с древними родственниками Гарри. Она даже пыталась вступить с ними в разговор, но они лишь молча смотрели на нее. После чая дамы отправлялись к себе в комнаты. Клер едва сдерживалась, чтобы не закричать: «От чего вы отдыхаете?! И зачем?!» Но она послушно возвращалась в комнату, ложилась на кровать, закрывала глаза и старалась уснуть. Потом начинался долгий процесс переодевания обеду. Она забыла о модных платьях с низким вырезом, которые могли бы шокировать обитателей дома, носила только самые скромные костюмы. После обеда, длящегося три с половиной часа, она опять возвращалась к себе.
К концу второй недели Клер почувствовала, что сходит с ума. Ей казалось, что еще немного — и она начнет бегать по дому, кричать и рвать на себе волосы. Она начала понимать, почему многие его обитатели были такими чудаковатыми. Однажды вечером, глядя на двух старых дам, прятавших столовое серебро в рукава, Клер подумала, а не испытать ли ей сладость кражи. Она схватила вилку и попыталась спрятать ее. В этот момент она поймала на себе удивленный взгляд дворецкого и немедленно положила ее обратно на стол.
На следующее утро Клер обратилась к Гарри.
— Я должна что-то делать.
— Вы можете делать все, что пожелаете, — ответил он, натягивая перчатки для верховой езды.
— Можно мне поехать с вами? — Уже несколько дней девушка виделась с Гарри только за столом, но не разговаривала с ним. Каждый день он отправлялся на охоту с ее отцом и гостями, приехавшими из Лондона.
Гарри нахмурился, но тут же улыбнулся. Он не считал, что женщины могут принимать участие в охоте, находя их слишком нервными.
— Конечно, можно. Только вы должны будете соблюдать правила.
Клер кивнула. Она готова была согласиться на все, лишь бы вырваться из душной атмосферы этого дома. Она пообещала, что не помешает охотникам.
Однако, оказавшись в седле, бок о бок с Гарри, она поспешила выговориться.
— Гарри, — тихо обратилась она к жениху, так, чтобы не услышали остальные охотники, — я жажду узнать, как ваша мать восприняла известие о замужестве Леатрис. Никто ни словом не обмолвился об этом в доме, даже шепотом. — Клер лукавила: она не только слышала тихие пересуды обитателей имения, но и ловила себя на желании спрятаться, подобно Отродью, за портьерой и подслушивать.
Гарри удивился.
— Мама пожелала Леа счастья. Она сказала, что если бы знала, как сильно Леа хотела выйти замуж, то устроила бы подобающую церемонию. Но Леа опозорила себя, и мама не собирается выделять ей приданое.
Клер отвернулась. Герцогиня осталась верна себе. Интересно, будет ли Леатрис и ее мужу на что
