Роберт Громуччи говорил и ничего не замечал вокруг: наконец-то он может откровенно поделиться обо всем с человеком, который его отлично понимает. Он рассказал о том, что крайне нуждается в деньгах, а также в рабочих руках для сбора урожая. О последнем землетрясении и о том, что они с женой даже не почувствовали подземных толчков. Он говорил о сборщиках винограда. О шерифе и о Сонни Бойденхаузене, который занимается страховым делом и сделками с недвижимостью и с которым он разговаривал сегодня утром. Сонни, его закадычный дружок с детства, казался непривычно расстроенным, и он, Громуччи; захотел узнать, в чем дело. Сначала Сонни не хотел ему ничего говорить, не хотел, чтобы он, Роберт Громуччи, утратил доверие к Лесу Карпвеллу.
– К Лесу Карпвеллу? – удивился Громуччи.
– Да, к нему. – Именно Лес Карпвелл стоял за последними событиями, связанными с землетрясениями. Но Сонни рассказал ему все только потому, что и для него это было настоящим шоком.
Сидя у бассейна и ощущая покровительство такого человека, Роберт Громуччи испытывал огромное облегчение и потому, не задумываясь, отвечал на вопросы дона Фиаворанте Пубеско: кто? сколько? как часто? каким образом? будут они платить или не будут? платит только Сан-Эквино? и никто больше? вы не знаете сколько? вы сказали – Лес Карпвелл?
– Да… – задумчиво произнес дон Фиаворанте Пубеско. Жаркое калифорнийское солнце все больше поджаривало его загоревшее тело. – Прекрасный человек мистер Карпвелл. Я слышал о нем. Похоже, с ним можно договориться. Вы говорите, он знает, как вызывать землетрясения?
Затем дон Фиаворанте сказал, что берет очень небольшие проценты. Всего-навсего двадцать процентов годовых. А в случае… – бог мой, что это за слово? Он так плохо разбирается в словах – да, просрочки, спасибо, тогда проценты начисляются ежемесячно.
В ходе дальнейшего разговора дон Фиаворанте заметил, что все эти слухи о том, что кто-то может вызывать землетрясения, совершенно бессмысленны, и Роберту Громуччи не нужно больше беспокоиться о таких вещах.
– Землетрясения происходят по воле всемогущего Бога, – сказал дон Фиаворанте, приказав принести чашку чая, поскольку доктор предписал ему употреблять только чай, и чековую книжку.
– Вам ведь не захочется таскать с собой пятьдесят пять тысяч долларов наличными, не так ли, Роберт, мой дорогой друг?
– Что мне деньги? – сокрушался Громуччи. – Мне нужны работники.
– Лишние деньги – лишние работники. Приплатите одному, прибавьте другому…
– Но мои сборщики говорят, что последнее землетрясение – это только начало. Они болтают, что боги гор сойдутся в схватке с богами долин. Считают, что на моих виноградниках лежит проклятие, и поэтому не хотят больше работать.
– Ну, это дельце мы уладим двумя путями. Вы немного прибавите своим сборщикам. Хотя большую часть этих денег сохраните про запас, А я пошлю своих людей поговорить с вашими рабочими. Они объяснят им, что для них есть кое-что пострашнее землетрясений.
Роберту Громуччи очень не хотелось возражать дону Фиаворанте, но все же он сказал:
– Они все равно уйдут. У нас в городе появились два человека, какие-то чужаки. Мои сборщики их боятся.
– Эти люди угрожали вашим сборщикам? – спросил дон Фиаворанте.
– Нет, они держатся особняком.
– Почему же их тогда боятся?
– Мои сборщики очень суеверны. Все они такие темные, эти мексиканцы. Они считают, что эти двое несут с собой смерть.
– Тогда мы уладим это дело тремя способами. Я пошлю кое-кого переговорить с этими людьми и объяснить им, чем они могут вам помочь. Мы попросим их так убедительно, что они не смогут отказать. Как их зовут?
– Который помоложе, тот, что купил универсальный магазин Файнштейна, его зовут Бломберг, Римо Бломберг. А второй – азиат. Очень старый и хилый. Его имя Чиун.
Дон Фиаворанте спросил Громуччи, где живут эти двое, и заверил своего друга, что все будет в полном порядке. Взяв из рук дворецкого чашку чая и чековую книжку, он выписал чек на имя Громуччи, тот почтительно поцеловал у Пубеско руку и удалился.
Сразу же после этого дон Фиаворанте занялся серьезными делами. Он созвал на совет капо – своих главных помощников. И назначил этот сбор не на завтра, и даже не на вечер, а немедленно. Пригласил весьма любезным тоном, хотя на самом деле в его приглашении не было ничего любезного. Только не знавший его человек мог принять это за просьбу. Когда дон Фиаворанте любезно назначал кому-нибудь встречу, люди бросали все свои дела: еду, сон, деловые встречи и даже занятия любовью. Некоторые из них позволили себе ненадолго задержаться в церкви, чтобы поставить свечку, Но ни один не отказался приехать.
И вот приглашенные в кабинете дона Фиаворанте. Входя в комнату, все они целовали у него руку, а он тепло приветствовал их – как отец своих сыновей после долгой разлуки. Доставившие их «кадиллаки» вытянулись длинной вереницей, заняв всю подъездную дорожку и изрядную часть улицы, но это нисколько не обеспокоило хозяина. Совещание будет коротким. К тому же городская полиция на машинах с изображением белоголового орла как всегда перекроет автомобильное движение, пропуская, разумеется, автомобили тех, кто приглашен доном Фиаворанте.
Когда все семнадцать человек заняли свои места, дон Фиаворанте заговорил. Уже через три секунды он обнаружил больше ума и проницательности, чем все сотрудники государственного аппарата Соединенных Штатов вместе взятые.
– Перейдем сразу к делу, – сказал он. Халат из ворсистой ткани скрадывал округлый живот, лицо его было на удивление мягким. Но все приглашенные почтительно вслушивались в каждое его слово. А ведь один только вид некоторых из них мог превратить в лед олимпийский огонь вместе со зрителями, наблюдавшими за играми.
– С некоторых пор, – начал дон Фиаворанте, – у меня появились кое-какие сомнения. Всего только догадки, которые мелькали в голове, не принимая отчетливой формы, – настолько они казались невероятными. А сегодня они получили подтверждение. Теперь мы можем стать более влиятельными, чем когда-либо прежде. Мы можем завоевать такое глубокое уважение, которым никогда не пользовались. Даже среди тех, кто раньше относился к нам свысока.
Он замолчал, всматриваясь в знакомые ему лица, взвешивая хорошо известные ему их умственные способности, привычки и поступки, размышляя над тем, смогут ли собравшиеся здесь принять на себя великую миссию, которая выпала на их долю.
– Героин – это детские шалости, – продолжил дон Фиаворанте. – Подпольные лотереи – мелочь. Скачки – ерунда. Кража автомашины – пустяковое занятие. Проституция – тоже мелочевка. Все это – сущая безделица.
Дон Фиаворанте видел, что слушавшие его с трудом скрывают свое недоверие. Произнеси эти слова кто-нибудь другой, они встретили бы их насмешкой и презрением. Но дону Фиаворанте они внимали с заинтересованными лицами и вежливым вниманием.
Ладно, он бросит им еще одну наживку, ведь они обязательно должны все хорошо понять.
– То, о чем я говорю, способно нагнать на всех такого страху, какого нам еще никогда не удавалось напустить.
– Уж не атомная ли это бомба? – спросил Гуммо Баруссио, по прозвищу Труба.
Наступило молчание. Собравшиеся прикидывали: если действительно дон Фиаворанте говорит об атомной бомбе, то почему бы, право, ему и не иметь ее? Кому, как не ему, можно ее доверить?
Но дон Фиаворанте сказал:
– Нет, мой добрый друг Гуммо. Атомная бомба по сравнению с этим тоже детская игрушка! – И только сейчас, когда у многих полезли вверх брови, у некоторых раскрылись рты и все забыли об осторожности, дон Фиаворанте поделился с собравшимися своим планом – совершенно новым видом шантажа. Он рассказал им о причуде природы, называемой тектоническим разломом Святого Андреаса. О том, что на этот раз под угрозой будут не какие-то несколько жалких людишек или витринных стекол, и даже не какой-нибудь городишко в небольшом округе. Нет, весь штат.
