– Дайте сюда!
– Да тут ничего нет. Правда! Действительно ничего! Послушайте, с минуты на минуту сюда должны приехать мои друзья. До скорой встречи. Лучше увидимся завтра, – лепетал Буллингсворт. – Извините, что побеспокоил такого важного человека в столь поздний час.
– Дай сюда записную книжку, Джеймс. – Человек говорил тихо, но в голосе его звучала угроза. Только сейчас Буллингсворт различил слабый европейский акцент. – Ты горько пожалеешь, если мне придется взять ее самому.
Голос звучал так страшно, что Буллингсворт, как младенец, покорно пошел в темноту.
– Здесь всего лишь заметки, – бормотал он.
– О чем?
На Буллингсворта пахнуло одеколоном с ароматом сирени. Мужчина был ниже его на целый дюйм, но намного плотнее, и в тоне его – или в манере говорить – было что-то властное. Конечно же, это был вовсе не тот чиновник, которого ждал Буллингсворт.
– Просто заметки, – снова повторил Буллингсворт. – На основе компьютерных распечаток в Лиге по благоустройству.
– Кто еще знает о них?
– Никто, – ответил Буллингсворт, сознавая, что спасает своей секретарше жизнь, в то время как его собственной, похоже, вскоре придет конец. Он ощущал себя словно бы зрителем. Он уже знал, что именно произойдет, и ничего не мог поделать, поэтому безучастно, словно со стороны, наблюдал свои предсмертные мгновения. Это было совсем не страшно. Тут присутствовало нечто сильнее страха, просто смиренное осознание неизбежного.
– И даже ваша секретарша, мисс Карбонал?
– Мисс Карбонал, знаете ли, из тех, кто ничего не желает видеть, ничего не желает слышать – просто отсиживает на работе с девяти до пяти, получает жалованье и спокойно идет домой. Кубинцы, они все такие.
– Да, знаю. Итак, распечатки. Что на них?
– В них говорится, что Национальная лига по благоустройству – дутая компания. На самом деле это тайная правительственная организация, которая контролирует деятельность органов местного самоуправления по всей стране и проникает в них.
– Меня интересует Майами-Бич.
– Лига по благоустройству Флориды – тоже всего лишь прикрытие. Она занималась расследованием злоупотреблений в Майами-Бич. Случаев, связанных с вымогательством, азартными играми и тому подобным. И готовила уголовные дела против всех представителей городских властей, собирая свидетельские показания для обвинительного акта.
– Ясно. Что-нибудь еще?
– Нет, ничего. Это все.
– Хочешь работать на нас?
– Конечно, – немедленно согласился Буллингсворт, вдруг начавший мыслить трезво, как никогда.
– Хочешь получить деньги прямо сейчас?
– Нет. Когда вам будет удобно.
– Понятно. А теперь обернись и посмотри на корабль. Там, в океане. Смотри!
Буллингсворт увидел корабль, спокойно плывущий в темноте, поблескивая огнями.
– Я тебе не верю, – произнес человек с тяжелым запахом цветочного одеколона и иностранным акцентом, и Буллингсворт ощутил резкую боль в правом ухе. После этого он уже не видел ничего. Но в безбрежном Ничто, каковым является смерть, скрыта бесконечная мудрость, и в последнее мгновение Буллингсворт осознал, что его убийце предстоит встретиться с силой великой и ужасной, которая сотрет его и его приспешников в порошок, с силой, находящейся в самом центре вселенной. Но это уже не имело никакого значения для Джеймса Буллингсворта, бывшего помощника вице-президента Трастовой инвестиционной компании Большого Майами. Он был мертв. Тело Буллингсворта было обнаружено утром во время уборки пляжа – из уха у него торчала деревянная рукоятка какого-то инструмента.
– О Господи, нет, – выдавил из себя уборщик и решил, что будет действовать спокойно, а не как какая- нибудь истеричка. Он отправится к ближайшему телефону, позвонит в полицию и сообщит все детали происшествия и прочие интересующие их подробности.
Но не успел он сделать и трех шагов по песчаному пляжу, как его решимость хранить спокойствие улетучилась и он избрал альтернативную линию поведения.
– Помогите! А-а-а! Спасите! Покойник! Помогите! Здесь мертвец! Эй, кто-нибудь! Полиция! Помогите!
Уборщик мог бы орать так до хрипоты, но, слава Богу, его крики услыхала пожилая дама в отеле. Увидев из окна своего номера труп, она тут же позвонила в полицию.
– Думаю, потребуется еще и «скорая помощь», – хладнокровно добавила она. – Там, на пляже, с человеком истерика.
Полиция привезла с собой не только «скорую помощь». Вместе с ней явитесь толпы фотографов и репортеров, приехало телевидение. Ночью произошло нечто такое, что придало смерти этого человека особое значение, причем настолько важное, что была созвана пресс-конференция, на которой блестящее открытие Буллингсворта, а именно догадка о том, что федеральное правительство имело план проникнуть в органы местной власти и упечь за решетку ключевых политических деятелей, стала достоянием общественности.
Размахивая блокнотом Буллингсворта перед телекамерами в жарком свете софитов, местный политик средней руки угрожающе говорил о «самом вероломном вмешательстве правительства в дела местной администрации за всю историю страны». Присутствовавшие на пресс-конференции телевизионщики получили двойной гонорар, поскольку им пришлось работать всю ночь.
Глава 2
Его звали Римо, и он намеревался вмешаться в деятельность местных органов власти самым решительным образом. Он хотел заставить их выполнять возложенные на них функции.
Упираясь пальцами ног в расщелины между кирпичами и прижав вымазанные черным руки к шероховатой стене, Римо завис сбоку от окна. Его ноздри вдыхали тяжелый бостонский смрад. От уличного движения стена немного вибрировала, и Римо всем телом чувствовал это. Ему хотелось оказаться сейчас где-нибудь в теплом, солнечном месте, ну хотя бы в Майами-Бич. Но задание привело его в Бостон. А как известно, сначала дело, потом удовольствие.
Если бы какой-нибудь прохожий решил взглянуть вверх, на окна четырнадцатого этажа, он ни за что не смог бы различить человека, вжавшегося в стену: на Римо были черные туфли, черные штаны и черная рубашка, а лицо и руки покрыты черной краской, которую ему дал человек, научивший его тому, что стена дома может служить превосходной лестницей, если уметь правильно ею пользоваться.
Из открытого окна, находящегося на уровне его колена, доносились голоса. Вообще-то окну полагалось быть закрытым, но иначе полицейские агенты не смогли бы выполнить порученной им работы.
– Вы уверены, что я здесь в безопасности? – спросил грубый, резкий голос.
Римо знал, что это Винсент Томалино.
– Конечно. Ведь мы же все время при вас, – ответили ему.
Должно быть, один из полицейских, подумал Римо.
– Хорошо, – произнес Томалино, но в его словах не слышалось уверенности.
– Не хотите перекинуться в картишки? – предложил полицейский.
– Нет, – отозвался Томалино. – А вы уверены, что окно следует держать открытым?
– Ясное дело. Свежий воздух.
– Можно включить кондиционер.
– Слушай, ты, макаронник, не учи нас жить.
Забавно, подумал Римо, что именно полицейские, теснее других связанные с мафией, так легко употребляют слова вроде «макаронника», «итальяшки» и «даго».
У руководства наверняка было на этот счет какое-нибудь досье с психологическим анализом. Похоже, у них там есть досье на любую тему, начиная с незаконных доходов от счетчиков времени стоянки
