а репортеры поспешно чиркали в блокнотах.
В центре внимания находился человек, которого Римо сразу же узнал Его лицо украшало обложки журналов. Весь мир видел это лицо на киноэкранах, увеличенное в сорок раз. Перкин Марлоу. Актер в голубых джинсах и тенниске. Его длинные редеющие волосы были стянуты на затылке в «конский хвост».
— Геноцид Америки, — тихо говорил он, едва шевеля губами.
— Что он сказал? — всполошился один из репортеров. — Что он сказал?
— Суицид Америки... — подсказал ему его коллега.
— Спасибо, — поблагодарил его первый, довольный тем, что не пропустил ни слова.
Перкин Марлоу продолжал отвечать на вопросы репортеров так тихо и невнятно, что все с трудом разбирали слова. Но идея была такова: Америка полна злодеяний; злым, глупым и скучным американцам недостает здравого смысла, чтобы поддержать правое дело честных, трудолюбивых, близких к природе краснокожих. Он не желал вспоминать, что злые, глупые и скучные американцы сделали его богачом, платя за просмотр фильмов с его участием. Репортеры также не вспоминали об этом, чтобы не показаться своим коллегам правительственными провокаторами.
— Я сейчас отправлюсь в лагерь Партии Революционных Индейцев, — заявил Марлоу. — Там я объединюсь со своими братьями-индейцами. Пусть мы погибнем как герои под натиском правительственных войск.
— Каких войск? — спросил Римо, проталкиваясь сквозь толпу.
Марлоу смутился.
— Все знают, что мы тайно окружены правительственными войсками.
— Информация верна, — пискнул Джерри Кэндлер. — Я писал об этом в «Глоуб». Кто там сомневается, успокойтесь!
— Да, мы можем погибнуть в бою, но мы будем бороться!
— Забудь о борьбе, — крикнул Римо, — ты забыл, что обещал привезти им еще выпивки? Грузовик уже свободен.
Римо опять переменил свое место в толпе. Марлоу оглядел толпу, тщетно пытаясь найти возмутителя спокойствия. В итоге он сказа:
— Джентльмены, я заканчиваю. Если нам не придется встретиться вновь, продолжайте вашу работу и борьбу.
Он повернулся и, покинув палатку, быстро зашагал к церкви. Кэндлер попытался аплодировать, но было уже поздно.
Представители прессы последовали за Марлоу, таща с собой оборудование.
Полицейские шли рядом с толпой, пересекающей поле.
А по шоссе, ведущему от мотеля к памятнику, шагал не замеченный никем Валашников.
Римо, не обратив на него внимания, вернулся в мотель. Чиун сидел на полу в позе «лотоса», глядя в большое окно.
Он быстро поднялся на ноги:
— Тебя так долго не было. Ну, как он тебе? Правда, он замечательный человек?
— Сколько он тебе предложил?
— Не только мне, — поправил его Чиун. — И тебе тоже.
— Очень мило с его стороны, — заметил Римо. — Чиун, я всякий раз удивляюсь тебе.
— Я пытался оговорить для тебя хорошую оплату чтобы ты не обиделся.
— Да я не об этом, Чиун! Как можно доверять русским? Ты ведь не доверяешь китайцам? А русские гораздо хуже.
— Я ни разу не слышал о них ничего плохого, — заявил Чиун.
— Ни разу? А ты не спрашивал у Валашникова, что у них идет по телевидению?
Чиун удивленно вскинул брови:
— По телевидению? А почему я должен спрашивать? Я не такой уж фанатичный телезритель.
— Я имею в виду твои дневные медитации. Что ты будешь смотреть вместо передачи «Вращение Земли»?
— Что значит «вместо»?
— В России не показывают «Вращение Земли», — сказал Римо.
— Ты лжешь! — воскликнул Чиун, побелев как полотно.
— Нет, папочка, это правда. Кроме того, там нет «мыльных опер».
— А Валашников сказал, что есть.
— Он соврал.
— Ты уверен? Или ты не хочешь работать на Матушку-Россию из патриотических чувств?
— Спроси его еще разок.
— Спрошу.
И Чиун вышел из комнаты. Они постучались к Валашникову. Ответа не было, и Чиун, положив правую руку на замок, легко сорвал его. Дверь открылась. Чиун заглянул внутрь.
— Его нет.
— Что отрадно видеть, — произнес Римо, глядя на замок в руке Чиуна.
— Мы найдем его. Он может находится лишь в двух местах: либо в своей комнате, либо за ее пределами.
Когда они шли по бетонной дорожке, ведущей из мотеля, на их пути возник Ван Рикер. Он удовлетворенно улыбался.
— Вы его видели? — спросил Чиун.
— Кого?
— Русского мошенника с дурацким именем, — сказал Чиун.
— Валашникова, — пояснил Римо.
— Нет, — произнес Ван Рикер. — Наверно, он уже отправился обратно в Россию.
— Мы проверим, — сказал Чиун и пошел по дороге, ведущей к памятнику.
Представитель прессы были разочарованы. Перкин Марлоу исчез в помещении церкви, куда их не пустил Деннис Пети.
— Когда вы нам понадобитесь, мы вас вызовем, — пообещал он.
— Но мы информируем мировую общественность, — запротестовал Джонатан Бушек.
— Пусть весь мир катится к чертям собачьим, — сказал Пети, захлопывая перед репортерами дверь.
Репортеры недоуменно посмотрели друг на друга.
— Вероятно, он очень устал, — сказал Джерри Кэндлер.
— Да, — согласился его коллега. — Но все равно он не имеет права вести себя по-хамски.
— Конечно, — сказал Кэндлер. — Его оправдывает лишь то, что он слишком долго имел дело с правительством, и ему теперь трудно перестроиться.
Репортеры дружно закивали, соглашаясь, что в высокомерии Пети виноват Вашингтон, и гурьбой направились к памятнику.
Валашников ждал их. Он стоял рядом с «Кассандрой», погубившей его карьеру и отравившей десять лет его жизни. Какие еще сюрпризы готовит она Валашникову?
Он взглянул на бронзовую доску в центре мраморной глыбы. На редкость изобретательно, подумал Валашников. Ван Рикер постарался.
Валашников медленно обошел памятник. Рядом в кустах что-то блеснуло.
Он встал на четвереньки и вытащил из кустов металлический предмет, выброшенный Ван Рикером.
Он тщательно осмотрел предмет, не осознавая, что впитывает смертельную дозу радиации. Он был счастлив узнать в металлической детали важное соединяющее устройство, обеспечивающее запуск «Кассандры».
Без этого устройства «Кассандра» не сработает. Она просто не сможет взлететь. Если ее взорвать, она поразит Америку, а не Россию? Под ударом оказывалась Америка. Он должен срочно передать донесение в Москву. Нужно, чтобы там знали об этом.
