— Вот именно, — подтвердил Ван Рикер.
— Вот именно, — повторил Чиун.
Римо обвел всех вопросительным взглядом.
— Я займусь им, сынок. Он представляет определенную опасность, — по-корейски сказал Чиун.
— Все еще не понял, — Римо посмотрел на Ван Рикера.
На аэродроме их ждал другой самолет с новым пилотом. Пролетая над Арканзасом, Ван Рикер объяснил Римо, как КЮРЕ разоблачила «Кассандру».
Просто-напросто сообщения о различных происшествиях обрабатывались в компьютерах, и то, о чем умалчивалось, само собой, выплывало наружу.
— Не понимаю, хоть убей, — сказал Римо.
— И не надо, — ответил Ван Рикер.
— Попробуй понять, — сказал Чиун. — Ты можешь кое-чему научиться.
За спиной Ван Рикера он подмигнул Римо и закатил глаза, словно показывая, что этот светловолосый тип явно не в себе.
Над Вундед-Элк самолет неожиданно тряхнуло. Даже сквозь загар стало видно, как побледнел Ван Рикер. Через несколько секунд дрогнувшим голосом он произнес:
— Слава Богу. Это всего лишь воздушная яма.
Глава 3
План по спасению американского Среднего Запада, предложенный Смитом, был невероятно прост. Во-первых, обеспечить надежную защиту ядерной боеголовки, находящейся под монументом. Во- вторых, не допустить огласки, которая могла бы нарушить равновесие сил в пользу противника.
Однако в этом плане было одно маленькое «но». Оно заключалось в следующих названиях: «Эй-би-си», «Си-би-си», «Нью-Йорк Таймс», «Нью-Йорк Глоуб», «Вашингтон Пост», «Сан-Франциско Кроникл», «Чикаго Трибюн», «Дейли Мейл», «Тайм», «Ньюсуик», «Эсквайр», «Пари-Матч», «Асахи Шимбун», «Юнайтед Пресс Интернешнл», «Ассошиэйтед Пресс», «Рейтер», «Правда» и несколько сот других наименований средств массовой информации, представители которых собрались в рыжей от засушливого лета прерии Монтаны.
В полумиле, на плоскогорье располагался городок Вундед-Элк, построенный десять лет назад индейцами Апова. Они покинули резервацию, проделали долгий путь по дороге, ставшей теперь большим шоссе, и начали строить новую жизнь. Но пресса интересовалась не ими. Ее интерес был прикован к сорока индейцам из Чикаго, Гарлема, Голливуда и Гарварда, захватившим памятник и церковь рядом с асфальтовым шоссе, которое ведет к городку Вундед-Элк.
Местная полиция окружила индейцев кольцом, но, согласно приказу из Вашингтона, не трогала их, чтобы избежать обвинений в насилии. Сперва полицейские пытались не допустить прессу к митингующим, но это оказалось нелегким делом. Поэтому они не слишком старались.
Римо наблюдал, как кто-то нес голубой флаг от здания церкви к монументу. Операторы засуетились. Потом человек бросил флаг, поднял над головой автомат Калашникова и, вспрыгнув на мраморную глыбу, исполнил индейский военный танец, после чего соскочил на землю.
— Он не попал в кадр, он не попал в кадр! — услышал Римо. — Дайте им какой-нибудь знак.
Из передних рядов представителей прессы замахали, и со стороны памятника донесся усиленный мегафоном голос:
— Что вам еще. Дерьмо собачье?
— Я не успел его заснять, сэр! — крикнул репортер.
— Ладно, — ответил голос, — еще раз и на сегодня хватит.
Человек с черными косами вновь вспрыгнул на памятник, исполнил военный танец, соскочил вниз и направился к церкви.
Оператор нацелил камеру на ведущего, который, судя по всему, завершал программу теленовостей.
— Итак, в окружении полиции, Партия Революционных Индейцев клянется продолжать борьбу до победного конца, пока их народу не будут возвращены все права на человеческое существование. Это...
Ведущего прервали вопли белокурой девушки с индейскими бусами на шее:
— На нас смотрит весь мир! На нас смотрит весь мир! На нас смотрит весь мир!
Римо схватил орущую девушку за руку и потащил туда, где толпа была реже. Там полицейские отгородили огромную стоянку для автомобилей представителей прессы. Площадью в два футбольных поля, стоянка была так опутана телевизионным кабелями, что походила на блюдо черных спагетти.
— Куда ты меня тащишь, ублюдок? — вопила девушка. — Шовинист! Свинья!
— Я хочу попросить тебя об одной услуге.
— Свинья! Ублюдок!
— Пожалуйста, не ори. На нас смотрит весь мир, — сказал Римо, подводя ее к черному лимузину.
— На нас смотрит весь мир! На нас смотрит весь мир! — мстительно выкрикивала девушка. — На нас смотрит весь мир!
Одной рукой Римо открыл заднюю дверцу, а другой втолкнул голову девушки в машину.
— На нас смотрит весь мир! На нас смотрит весь мир! — продолжала девушка. Римо показал ее Ван Рикеру и, получив одобрительный кивок генерала, швырнул девушку через крыши нескольких автомобилей. Она врезалась в капот и затихла.
— Вот и небольшие «но» в вашем плане, — сказал Римо. — Трудно не привлекать к себе внимания, когда на вас смотрит весь мир.
— Хм, — произнес Ван Рикер.
— Есть какие-нибудь идеи?
— Из минусов данной ситуации можно получить плюс, — сказал Чиун, и только Римо знал, что старик шутит.
— Конечно, — сказал Ван Рикер. — Но как же мы это сделаем?
— Слушайте, — сказал Римо, — я пойду к памятнику охранять диск. Вы делайте, что хотите. Можете, к примеру, попрактиковаться со Смитом в кодировании. Чиун останется с вами.
— Что вы собираетесь предпринять?
— Вы — самое большое бедствие для нашей страны, со времен Гражданской войны, и еще спрашиваете о моих планах. А планы у меня такие: предотвратить эту катастрофу. Вы довольны?
— Не грубите. Вас выбрали вместо дивизии солдат лишь потому, что нам необходимо держать все в тайне. Нам нужна секретность.
— Ну мы-то уж точно не широко известная организация, Ван Рикер, — сказал Римо.
— Я поговорю с ним, — сказал Ван Рикеру Чиун, — и научу уважать старших.
Чиун и Римо вылезли из машины, отойдя на почтительное расстояние, Чиун поинтересовался, действительно ли Америка на волосок от ядерной катастрофы. Римо объяснил, что слышал это от Смита, и что Ван Рикер подтвердил его слова.
— И Америка может стать пустыней, если это произойдет?
— Возможно, папочка.
— Тогда мне все ясно. Надо искать работу в другой стране. Взять, например, Персию. Летом она — чудесное место для наемных убийц. Там растут замечательные дыни, и когда они созревают...
— Забудь об этом. Я туда не поеду, — сказал Римо и направился к памятнику сквозь кольцо корреспондентов.
В ушах у него звучали слова Чиуна. Он заранее знал все, что тот ему скажет. Речь старика пойдет, как всегда, о том, что он нашел неблагодарного поросенка и приобщил его к мудрости Дома Синанджу. А этот поросенок пренебрег мудростью и начал безответственно рисковать своей жизнью — после того, как Мастер Синанджу потратил на его обучение лучшие годы. Отдавал ли Римо себе отчет, сколько лет Мастера пропадет даром, если его ученик погибнет?. И было бы за что! За страну с двухсотлетней историей?
Дом Синанджу насчитывает много сотен лет, но, вероятно, Римо, как многие европейцы, нс умеет хорошенько считать...
Чиун, ворча, вернулся в машину Ван Рикера. К ним подошли два диктора и корреспондент газеты новостей, намереваясь взять интервью.
