— Теперь мы равноправные партнеры. Я не только руковожу твоими тренировками, но и по приказу императора Смита выполняю вместе с тобой его задание. Я нахожусь в совершенно одинаковом с тобой положении. Мое мнение имеет такой же вес, как и твое. Моя ответственность равна твоей. Поэтому ты больше не можешь сказать мне: «Отправляйся домой. Мастер Синанджу, я справлюсь с тем или с этим один». Теперь всегда только «мы». Мы сделаем это, или мы не сделаем этого. Только «мы», и никогда больше "я" или «ты». Никаких «ты». Мы.
— Уиллоуби — человек, которого мы должны были уберечь от смерти, — сказал Римо.
— Ты потерпел неудачу, — сказал Чиун.
— Но зато в этой коробке важнейшие улики, — сказал Римо.
— Мы сумели сохранить улики. Это хорошо.
— Но не так хорошо, как живой Уиллоуби.
— Увы, ты не безупречен.
— Зато мы ухватили ниточку, которая, быть может, выведет к источнику всех неприятностей.
— Решение у нас в руках.
— Возможно.
— Судьба иногда выбирает странные пути, — сказал Чиун. — Мы можем победить со славою, в традициях Дома Синанджу. Либо ты можешь потерпеть неудачу, как это уже не раз бывало с тобой.
Относительно сундуков Чиун объявил, что их непременно следует взять с собой. Чиун с Римо выполняют почетнейшую миссию во славу конституции Соединенных Штатов, и носить постоянно одно и то же кимоно в течение всей операции означало бы унизить великий документ, определяющий жизнь американской нации. Теперь, став равноправным партнером, Чиун четко сознает это.
Водитель проезжавшего мимо «пикапа» сразу же понял необходимость доставить сундуки в ближайший аэропорт и забыть о разбитых машинах и двух трупах, когда Римо показал ему историю его страны в картинках. То были пятнадцать портретов Улисса С. Гранта, исполненные в зеленых тонах.
— Вас, парни, нужно подбросить? Что ж, я докажу, что дух взаимопомощи еще не умер... Только чтобы ровно пятнадцать этих зелененьких пареньков. Так... тринадцать... четырнадцать... пятнадцать, порядок.
Взятый на прокат «Пайпер» кружил над расположенным на Миссисипи Ист-Сент-Луисом, так как Чиун пожелал посмотреть на него с воздуха.
— Это прекрасная река, — сказал Чиун. — Кто владеет правом пользования ее водами?
— Ни один человек в отдельности не обладает этим правом. Оно принадлежит всей стране.
— Значит, она могла бы передать это право нам — в оплату за труды?
— Нет, — сказал Римо.
— Хотя мы и действуем во славу ее конституции?
— Даже за это.
— Ты родился в очень неблагодарной стране, — сказал Чиун, но Римо не стал с ним спорить.
Он думал о написанных Уиллоуби показаниях. Уиллоуби отдал жизнь не за этот документ. Он потерял жизнь, потому что выболтал жене, где прячется. Люди умирают не за дело, которому служат, а из-за своей собственной глупости или невезения, что является своеобразной формой глупости, порожденной некомпетентностью. Это — главное, чему научили Римо за последние десять лет. В жизни существуют только компетентность и некомпетентность, и больше ничего. Идеи — это финтифлюшки, которые появляются и исчезают с течением времени.
Как и все ему подобные, Уиллоуби трудился всю жизнь, не понимая, что делает. Он получал инструкции и выполнял их. Из его показаний явствовало, что он самым примитивным образом представлял себе, как производится продовольствие и как оно поступает на рынок. Уиллоуби разукрасил показания, с которыми собирался выступить, такими терминами, как «товарное зерно», «твердые сорта пшеницы», «мягкие сорта пшеницы», «нормализация рынка» и прочее. Римо интуитивно чувствовал, что все это не имеет никакого отношения к тому, как на самом деле его страна стала крупнейшим производителем продовольствия в мире.
Сегодня часто можно услышать, что Америка слишком эгоистично относится к своему продовольственному богатству. Подобные разговоры создают впечатление, будто изобилие продовольствия возникло в Штатах само собой, просто благодаря плодородию почвы. Это далеко не так. Одни люди сеяли зерно, орошали его своим потом и старались перехитрить капризы погоды. Другие люди тоже всю жизнь отдавали земле, работая в лабораториях, где выводили все более урожайные сорта зерна и создавали улучшенные удобрения, а также на металлургических заводах Детройта, где усовершенствовали трактора, заменившие волов. Америка изобрела автоматическую жатку. Америка осуществила кардинальное изменение системы земледелия — первого с той поры, как человек вышел из пещеры и кинул зерно в землю. Обилие продовольствия в Америке создано ее народом. Его талантом, напряженным трудом и настойчивостью.
Римо глубоко оскорбляло, когда продовольственное богатство ставили на одну доску с запасами угля, нефти или бокситов. Обычно на эту тему распространялись ученые в университетах, которым за всю жизнь наверняка ни разу не пришлось стряхивать со лба капли пота.
Развитой или слаборазвитой делает страну ее народ. Однако люди, не знающие, что такое настоящий труд, рассматривают естественные ресурсы слаборазвитых стран как нечто, по высшему праву принадлежащее только тем, кому посчастливилось жить в этих странах. В то же время они считают, что плоды труда тех, кто выращивает продовольствие, принадлежат всему миру. Если бы не усилия настоящих тружеников всего мира, запасы нефти, бокситов и меди, лежащие под песками и зарослями джунглей, и сейчас были бы столь же бесполезны для народов слаборазвитых стран, как и на заре истории человечества.
Да, как постоянно учит Чиун, в мире есть только компетентность и некомпетентность, и ничего более.
Итак, Уиллоуби оказался одним из тех, кто, вопреки своей некомпетентности, пытается действовать на свой страх и риск. В результате — почти сто страниц показаний, и только к концу писавший смутно стал догадываться, что наткнулся на подготавливаемое кем-то самое страшное бедствие в истории человечества.
«Я не знаю деталей, — заканчивал Уиллоуби свой документ, — но эти странные вложения капитала, как я предполагаю, свидетельствуют о наличии мастерски разработанного плана разрушительного характера. Все направлено на то, чтобы сейчас, во время сева, умышленно сбить на зерновом рынке цену на озимую пшеницу, что должно принести к значительному сокращению площадей, засеваемых продовольственными культурами. Это представляется точно рассчитанной и наиболее эффективной мерой для максимального воздействия с целью уменьшения производства продовольствия». Ясно, как темная ночь. Этим показаниям не хватало только совета скорее вкладывать деньги в такой гениально разработанный план, потому что он обязательно обеспечит вкладчикам высокие прибыли.
По данным Смита, Уиллоуби, как специалист-аналитик в области торговли продовольствием, имел восемьдесят тысяч долларов в год.
В Ист-Сент-Луисе жара почти видимыми струйками поднималась от Дукэл-стрит, которая представляла собой ряд двухэтажных деревянных домов и магазинов, по большей части с пустыми витринами. Окна биллиардного зала «У Пита» были снизу наполовину закрашены зеленой краской. Биллиардная не пустовала. В одном из окон поверх линии окраски торчала огромная лоснящаяся от жира, покрытая красными пятнами физиономия со слезящимися черными глазами. Эта похожая на помойное ведро физиономия уныло выглядывала из-под ослепительно яркой красной шапки с помпоном. Войдя внутрь, Римо с Чиуном увидели, что при физиономии имеется также тело, в том числе две огромные волосатые руки, вроде балок, на которые трансплантировали шерсть. Руки свисали из потертого кожаного жилета и оканчивались у покрытого грубой бумажной тканью штанов паха, который остервенело скребли.
— Где Пит? — спросил Римо.
Ответа не последовало.
— Я ищу Пита.
— А кто такой ты и эта разряженная кукла? — наконец произнесла помойная физиономия.
— Я дух прошлого Рождества, а это Матушка-гусыня, — сказал Римо.
