— Спасибо, не надо, — отозвался Римо, отделяясь от карты, прижатой к его груди.
— Все в порядке, друг, — сказал турист, снова складывая карту. — Всегда готов помочь.
Римо перешел через Алленби-стрит и там, на площади Мограби, заметил телефонную будку.
Аппарат выглядел примерно так же, как и телефоны на американской земле, но только над диском имелась наклонная стеклянная трубочка, в которую Римо попытался засунуть монету. У него ничего не вышло. Тогда Римо попытался запихать в прорезь долларовую бумажку. Снова неудача. Он подумал: нельзя ли позвонить в кредит? Вряд ли. Ну а как насчет чека? По чеку телефон позволит ему сделать хотя бы один-единственный звоночек? Вряд ли.
Когда-то давно, в Ньюарке, когда Римо и его дружкам нужно было позвонить, а платить было нечем, Ву-Ву-Вудфилд умел стукнуть по аппарату так, что тотчас же появлялся гудок. Римо попытался припомнить, как и куда ударял его приятель. Надо ли бить в пространство под диском или, напротив, над диском? Римо залепил аппарату легкую затрещину, отчего услышал вопль — но не телефона, а маленького арабского мальчика, который возник возле будки.
«Плохо дело», — подумал Римо. Впрочем, ему никогда и ни в чем не удавалось превзойти Ву-Ву. Арабский мальчик смотрел на Римо и качал головой, говоря при этом что-то, похожее на «нет-нет-нет».
Римо посмотрел на мальчишку. «Нет, приятель, тут нужен Ву-Ву-Вудфилд».
Мальчика звали не Ву-Ву-Вудфилд, а Арзу Рамбан Раши и, подобно Ву-Ву, он был непревзойденный мастер на разные хитрые штучки.
Кто-то из арабов пытался стать великим воином, другие делались проповедниками и последователями Аллаха. Третьи, напротив, пытались мирно уживаться с евреями на оккупированных арабских землях, но никто не мог сравниться с Арзу в том, что умел делать тот. Рамбан Раши в свои десять лет был самым великим специалистом по одурачиванию туристов в Израиле.
Мальчик с лицом смуглого арабского ангела шнырял по побережью, выжидая такую верную жертву, как незагорелый американец в будке телефона-автомата. Свою трудовую карьеру Арзу начал, продавая туристам собственноручно изготовленные им карты Израиля, на самом деле ничего общего с настоящим Израилем не имевшего. Добившись того, что его бизнес привел к самым невероятным казусам на дорогах, он двинулся дальше: стал продавать мороженое в чашках — в которых, при ближайшем рассмотрении никакого мороженого и в помине не было. Освоив этот полезный навык, Рамбан Раши занялся валютными операциями.
Рамбан Раши спешил на выручку многим туристам, выяснившим вдруг, что у них не хватает израильских денег, чтобы оплатить счет. Раши оказывал им неоценимые услуги и снабжал столь желанными дензнаками, но с трехсотпроцентной прибылью для себя.
Арзу Рамбан Раши уже принимал и дорожные чеки «Америкен экспресс», а это значило серьезную финансовую активность на местном черном рынке.
Арзу Рамбан Раши с огромным удовольствием наблюдал за неудовольствием Римо. Мальчишка засунул руку в карман и извлек оттуда пригоршню серебряных жетонов, какими пользуются в метро.
— Симмоним, — сказал мальчишка. — Жетоны для телефона, — пояснил он глупому туристу.
— Не «шамма»? — осведомился Римо, а Арзу, отступив на шаг, чтобы не рисковать своими сокровищами, повторил с улыбкой:
— Симмоним.
Римо поглядел на жетоны. Они были маленькие, с отверстиями посредине.
— Говоришь, жетоны, — пробормотал он, вытаскивая пятидолларовую бумажку.
Но Арзу покачал головой самым неистовым образом и сжал кулачок, в котором были жетоны.
Римо приятно улыбнулся и извлек из кармана брюк купюру в десять долларов. Арзу покачал головой, глядя на монеты так, словно это колода игральных карт с похабными картинками.
Тогда Римо вынул бумажку в пятьдесят долларов и помахал ею. Арзу Рамбан Раши подлетел к нему и с быстротой профессионала выхватил купюру, бросил на землю три жетона и пустился наутек.
Пробежал он три ярда.
Затем ноги его взмыли к небесам, голова оказалась внизу, и он повис вверх ногами в футе от тротуара.
Его смех перешел в испуганный вопль, сменившийся серией ругательств на разных языках. Поток непристойностей, вылетавших изо рта Рамбана Раши, продолжался, в то время как из карманов на землю хлынул поток монет — фунтов, долларов, йен, франков, монет разных размеров и форм, а также открывалок, часов, вееров и прочей мелочи.
Не успел Рамбан Раши позвать полицию, как снова был поставлен на ноги Римо успел собрать все жетоны, а оказавшиеся тут как тут дети забрали все остальное.
— Это называется добрая американская встряска, сообщил мальчишке Римо. — В твоем возрасте я обрабатывал только пьяных, а к трезвым не совался.
Он отсалютовал Рамбану и повернулся к автомату. Мальчик протиснулся сквозь детвору и попытался заехать Римо на прощание ногой по колену.
Но вместо этого он вдруг почувствовал, что летит над головами детей головой вперед. Он вполне насладился прелестями полета и достопримечательностями, например, фонарными столбами, забором и джипом, двигавшимся под управлением брюнетки-красавицы ему навстречу. Затем на пути Арзу попался пышный куст терновника, и полет завершился, после чего он наконец понял, на каком свете находится. Дружба с Римо не состоялась, и мальчишка понимал, что пройдет немало времени, прежде чем он соберется с силами снова выйти «на помощь» какому-нибудь туристу.
Римо принялся скармливать автомату жетоны, пока не заполнил ими до отказа наклонную трубку. Затем он набрал "О". Прошло несколько секунд. Никакого эффекта. Римо выждал еще немного, потом еще и еще.
Наконец в трубке раздался женский голос, который осведомился на иврите, чем может быть полезен абоненту.
— Что-что? — не понял Римо.
Телефонистка ответила ему в тон:
— Ма?
Именно в этот момент к телефонной будке подъехала в джипе Зава Фифер.
— Я вас искала, — сказала она Римо. — А подъезжая сюда, увидела, как мимо меня по воздуху пролетел арабский мальчик. Вы его в чем-то заподозрили?
— Это все ерунда, — отмахнулся Римо. — Вы говорите на местном наречии?
— Да.
— Отлично, — сказал Римо, передавая ей трубку. — В таком случае поговорите, а то телефонистка, кажется, считает, что я ее мамочка.
По просьбе Римо Зава Фифер попросила телефонистку международной телефонной связи, потом передала трубку обратно Римо, сообщив ему, что «ма» означает «что».
— Ясно, — сказал Римо, рассматривая Заву в ожидании, когда ему ответят. На ней опять были мини- юбка и рубашка хаки, но на сей раз они еще теснее облегали тело, а юбка была еще короче, если такое, конечно, было возможно. Загорелые руки и ноги были выставлены на всеобщее обозрение, равно как и ложбинка между полных грудей. Римо был рад, что в отличие от Чиуна не был склонен видеть в ней лишь представителя противоположного пола. Это была ЖЕНЩИНА! Черт побери! Ее волосы ниспадали на плечи и сверкали так, словно только что были вымыты. Губы были розовые, без каких-либо признаков помады. Несмотря на жару, от нее так и веяло свежестью.
Римо решил прогуляться с ней до «Шаммы» и заодно выяснить, где, черт возьми, была эта самая «Шамма».
— Международная телефонная станция, чем могу вам помочь? — услышал он голос телефонистки в трубке и сообщил ей номер Смита, тот, который функционировал на этой неделе.
Телефонистка пообещала соединить, и он стал снова разглядывать Заву, которая стояла, прислонившись к телефонной будке. Она стояла, прижавшись к стеклу левой грудью так, что цвет хаки рубашки, коричневый — руки и зеленый глаз создавали неповторимый пейзаж.
— Зава, — спросил Римо. — Где находится Шамма?
Зава некоторое время с удивлением смотрела на Римо, потом сказала:
