— С тех пор прошло очень много лет, и сейчас трудно сказать, почему моя ненависть приняла такое направление. Может, мне следовало возненавидеть бандитов, которые попытались ограбить банк. Но нет, их я не ненавидела. Они ни разу не выстрелили в городе. Нет! Именно благочестивые жители города Ледженд открыли стрельбу. У каждого было собственное ружье, но половина из них никогда прежде не пользовалась оружием. И все-таки в тот день, когда они увидели, что из города увозят их серебро, они устроили эту пальбу.
В тот день они убили троих детей. А после этого погибли еще трое взрослых. И все из-за попытки спасти это чертово серебро.
Когда Рут повернулась к Кэди, глаза ее горели огнем.
— Вы можете понять, какую ненависть я испытывала? Я вынашивала ребенка, и, без сомнения, он должен был стать единственным моим родственником на всю оставшуюся жизнь. Я должна была защитить его от жителей Ледженда.
— Но вы жили в Денвере, — тихо сказала Кэди.
— Да, в Денвере. — Отвернувшись, Рут снова посмотрела в ночь. — Не пытайтесь найти этому разумное объяснение, это невозможно. Я была ненормальной, сумасшедшей.
Кэди оставалось только надеяться, что ей никогда не придется испытать такое на собственном опыте, но нетрудно было догадаться, что глубокая скорбь может заставить человека совершать необъяснимые поступки.
— И что же вы сделали?
— Я покончила с городом Ледженд. Весь этот город принадлежал мне, поскольку мои муж и сын до этого были владельцами каждой пяди земли в нем, надеясь построить свою Утопию. Я заставила взорвать шахты, чтобы невозможно стало разрабатывать прииски, а потом наняла охранников с собаками, чтобы они патрулировали опустевшие улицы. Я не позволяла поселиться в нем даже бродяге.
Понадобилось некоторое время, чтобы Кэди осознала эту информацию.
— А что же стало с людьми, которые жили в Ледженде?
Прежде чем ответить. Рут несколько мгновений смотрела на луну.
— Они, конечно, все уехали и, конечно, возненавидели меня так же, как я ненавидела их. Нет, речь шла не о владельцах салунов и их «девочках» и даже не о рабочих с приисков — эти люди могли найти себе дело повсюду. Но мой муж и наш сын делали все, что было в их силах, чтобы перевести в Ледженд добропорядочные семьи, и некоторые из них уже обосновались в городе. Они растили сады и ремонтировали здания. Они построили дома для себя и своих родственников.
Некоторое время Кэди сидела в абсолютной темноте, не двигаясь, пытаясь представить себе ярость, которую должны были вызвать гонения, организованные Рут. Что-то вроде миниверсии «Слезного суда Чароки».
Голос Рут звучал совсем слабо.
— В ту зиму была эпидемия холеры, многие из бывших жителей Ледженда умерли, включая некоторых из детей — друзей Коула. Родители присылали мне фотографии своих мертвых детей. Они…
Рут замолчала и глубоко вздохнула.
— Они прокляли меня. Одна старуха плюнула в мою сторону прямо на улице и сказала, что надеется, что призрак моего мертвого внука будет вечно меня преследовать. А еще она надеялась, что мой новорожденный ребенок однажды возненавидит меня.
Кэди почувствовала, как по ее рукам пробежали мурашки, и потерла их ладонями. Она не была яростной католичкой, но почувствовала желание перекреститься, услышав такое злое пожелание.
— Все так и случилось, — сказала Рут. — Призрак Коула живет в этом городе, отчаянно желая стать взрослым, любить, иметь собственных детей. А мой живой сын…
Кэди выслушала историю о том, как Рут буквально держала в заключении своего младшего сына, как она не позволяла ему покидать участок. Когда ему исполнилось три года, Рут получила письмо с угрозами похитить ребенка от одного из бывших жителей города, так что она удвоила меры безопасности в надежде уберечь его.
Рут замолчала и, судя по всему, не собиралась больше ничего» рассказывать. Внутренне приготовившись услышать еще об одной трагедии, Кэди спросила:
— И что же стало с вашим младшим сыном?
— Когда ему исполнилось шестнадцать, он перелез через ограду и сбежал. — Прежде чем снова заговорить. Рут помолчала. — Он оставил письмо, в котором написал, что моя ненависть к Ледженду сильнее, чем моя любовь к нему. Он написал, что я позволила моей скорби из-за мертвых оказаться сильнее моей любви к живым.
Рут посмотрела на Кэди.
— Сначала я рассвирепела и, как обычно, обвинила Ледженд в том, что он отобрал у меня еще одно любимое живое существо. Но проходили месяцы, годы, и я начала понимать, что мой сын был прав. Именно я сама потеряла последнюю родную душу. Я никого не имею права винить в этой трагедии.
— А вы что-нибудь о нем знаете? — поинтересовалась Кэди.
— Да. Правда, несколько лет от него не было никаких вестей, но месяцев шесть назад он написал мне письмо. Он в Нью-Йорке и пытается сам обустроить свою жизнь. Он не желает получать от меня никакой помощи. Честно говоря, он вообще не желает иметь со мной дело. Он…
— Он сердит, — закончила за Рут Кэди, стараясь представить себе ребенка, выросшего под пятой женщины, поглощенной ненавистью.
— Да, — тихо сказала Рут. — Мой сын очень, очень сердит.
Когда старушка повернулась к ней, Кэди уже знала, что именно сейчас будет сказано. И больше всего на свете Кэди не желала этого слушать. Рут Джордан намеревалась попросить Кэди о помощи. Она собиралась попросить помочь ей наладить отношения с жителями Ледженда и справиться с рассерженным младшим сыном.
Однако, прежде чем Рут заговорила, Кэди взяла ее за руку.
— Думаю, мне следует рассказать вам о себе. Есть такие вещи, которые вам следовало бы узнать. Я не хотела сюда попадать и не хочу здесь оставаться. Я планирую сейчас же вернуться в мой мир, к человеку, которого я люблю.
'При условии, — по думала она, — что проход будет открыт».
. Откинув с коленей покрывало, она встала и прошла по крыльцу. Была поздняя ночь. Пройдет еще немного времени, и наступит рассвет. Заговорив, Кэди попыталась пробудить в своей памяти образ Грегори и «Луковицы».
Она хотела вспомнить мир, полный автомобилей, самолетов и компьютеров. Сейчас даже атомная бомба казалась ей более безопасной, чем кровавые разборки, родовые проклятия и привидения.
И главное, что бы ни происходило, Кэди не могла понять, почему именно ее выбрали для этого путешествия во времени. Но теперь она знала: она оказалась здесь, чтобы познакомиться с человеком, который никогда так и не стал взрослым. Правда, сейчас ей совсем не хотелось вспоминать Коула, потому что если она даст волю памяти, то припомнит слишком многое, что заставило ее в конце концов полюбить этого человека. «Нет! Нет!» — сказала она себе. Она не полюбила его. Она любила симпатичного, надежного Грегори, мужчину, который прожил тридцать один год своей жизни как обычный человек, а не привидение, мужчину, мать которого не проклинал никто (за исключением разве нескольких поставщиков продуктов для ресторана).
— У вас много денег? — спросила Кэди, останавливаясь на минуту.
— Невероятно.
— Тогда почему бы вам не восстановить Ледженд? Вы могли бы превратить его в такой город, о каком мечтал Коул. Может, именно поэтому меня отправили сюда, чтобы я увидела то, о чем мечтал Коул, и рассказала вам об этом.
Рут изумленно изогнула брови.
— Кто захочет жить высоко в горах Колорадо?
Услышав это, Кэди улыбнулась.
— Мне, наверное, следует рассказать вам о горнолыжном спорте.
— Понимаю, вы думаете, что, если я превращу Ледженд в симпатичный курорт, это исправит все
