обязательно воры. Ты ненавидел бы любого из жителей Ледженда.
Впервые Кэди произнесла это название в двадцатом веке, и от этих звуков какая-то струна, кажется, лопнула в ее душе. Упав на табурет, она опустила голову на руки и разрыдалась. Когда Грегори обнял ее и притянул к себе, она прижалась к нему.
— Ну конечно, ты можешь использовать ресторан для чего захочешь, — тихо сказал он. — Кэди, будь добра, скажи, что с тобой происходит? Ты странно себя ведешь последние пару недель.
— Не знаю, — честно призналась она. — Моя жизнь, похоже, потеряла смысл и направление.
— Почему ты так говоришь? Случилось что-то, о чем я не знаю?
Ну как она могла сказать ему, что порой, глядя на него, она видит, как ей улыбается голубоглазый мужчина? Что она могла объяснить, если сама ничего не понимала?
Кэди так ничего и не ответила. Грегори поцеловал ее волосы и сказал:
— Почему бы тебе не пойти домой? Ты слишком много работаешь. Иди домой и проведи пару дней в постели. Просто смотри телевизор, и все. Ничего не делай некоторое время. Отдыхай. Возвращайся во вторник — к этому времени ты почувствуешь себя обновленной.
'Отдых, — повторила Кэди про себя. — Это именно то, что мне нужно».
— Да, — согласилась она с Грегори, который чмокнул ее в обе щеки. — Я, пожалуй, пойду домой.
Он помог ей собрать вещи, придержал входную дверь, когда она выходила, но не предложил проводить ее до дома, не сказал, что зайдет проведать в ближайшие дни.
'Мне следует быть благодарной, что он не просит меня прийти и приготовить воскресный ужин для него и его матери», — но она решила об этом не думать. Все, что ей необходимо, — немного отдохнуть. Несколько дней отдыха, и она снова будет в порядке.
Глава 18
Однако Кэди не удалось отдохнуть в эти два дня. Когда она вернулась в свою квартирку, усталость как рукой сняло. Ей вообще порой казалось, что пребывание рядом с Грегори и его матерью высасывает из нее энергию.
Хотя было около часа ночи, Кэди решила записать несколько рецептов. Она опишет блюда, которые изобретала в Ледженде.
Приняв душ, Кэди переоделась в ночную сорочку, удобно устроилась в постели с подставкой на коленях и принялась писать. Однако вместо того, чтобы записывать рецепты, она взялась вдруг излагать историю города Ледженд, штат Колорадо. Она зафиксировала факты, даты и имена людей, нарисовала несколько карт. Может, если она все запишет, то сможет как-то сориентироваться?
Однако часы проходили за часами, страница следовала за страницей, но какой смысл был во всем происшедшем, яснее не становилось. Неужели ее отправили в прошлое только для того, чтобы дать Коулу шанс пожить взрослой жизнью? Или для того, чтобы дать ему возможность отомстить за гибель семьи?
Взошло солнце, а она все продолжала писать. Только к середине утра Кэди сморил сон, и, как обычно после возвращения, она сразу увидела во сне мужчину с лицом, скрытым платком. Это был все тот же сон, не изменился ни один жест, ни один взгляд. Он протягивал ей руку, словно звал за собой, и, как она ни старалась, она не могла до его руки дотянуться.
Кэди проснулась вся в слезах и впервые с момента своего возвращения позволила признаться себе, что очень скучает по жителям Ледженда. Не только по Коулу — по всем жителям.
— Они дали мне возможность почувствовать себя важным человеком, — сказала она. — Дали мне почувствовать себя нужной, необходимой им.
Она старательно запрещала себе сравнивать ту свою жизнь с нынешней, но поняла, что Грегори заставлял ее чувствовать себя так, словно он делал ей одолжение, давая ей выйти за себя замуж. Ей даже тошно стало, когда она вдруг осознала, что до своего пребывания в Ледженде она просто мирилась с этим. До Ледженда она сто раз на дню спрашивала себя, почему такой великолепный мужчина, как Грегори, захотел жениться на такой толстушке, как она. Кэди, конечно, знала, что у нее симпатичное лицо, но она уже привыкла к фразе:
'Такое милое личико… Как плохо, что она не заботится о фигуре».
Она провела выходные, не выходя из квартиры, размышляя над тем, что чувствовала раньше и что ощущала теперь, пытаясь найти разрешение этой дилеммы. Любила ли она Коула? Любит ли она теперь Грегори?
И, что самое важное, как она собирается жить дальше? С одной стороны, ее жизненные цели всегда были кристально ясны. Но похоже, в год своего тридцатилетия Кэди изменилась и мечтала теперь о доме и детях. Ей стало казаться, что в жизни есть кое-что помимо кухни.
К середине дня во вторник она так и не пришла ни к какому решению, не сделала никаких выводов. Кэди брела в сторону «Луковицы», словно ничего не изменилось, но где-то в глубине души знала, что изменилось абсолютно все. Просто Кэди пока еще не знала, как эти внутренние изменения себя проявят.
Первое, что произошло в «Луковице», оказалось связано с привычкой миссис Норман трястись над каждым центом.
Как обычно, пока Кэди трудилась над приготовлением обеда, миссис Норман бубнила ей под руку:
— Тебе обязательно использовать такое дорогое масло из самых молодых оливок? Почему бы не взять простую, а не сладкую фасоль? Разве ты не можешь обойтись экстрактом? Он гораздо дешевле, знаешь ли. Нет, нет, не заворачивай рыбу в бумагу. Если бы посетители хотели рыбу, завернутую в бумагу, они пошли бы в забегаловку, где подают только рыбу и чипсы.
В этот день от посетителей отбоя не было, они стояли за дверью, выстроившись в длинную очередь, и Кэди понимала, что сегодня вечером было не время для эмоциональных истерик, но она дошла до предела.
— Вон! Вон отсюда! — завопила она на миссис Норман. — Убирайтесь из моей кухни!
Несколько мгновений шокированная миссис Норман смотрела на Кэди, пытаясь что-то сказать, но поняв, что выражение лица девушки не смягчается, резко повернулась на каблуках и разъяренной фурией вылетела из кухни.
После того как эта старушенция убралась, в кухне установилась оглушительная тишина. Потом один из помощников Кэди проговорил:
— Три очка в пользу Кэди! — И все они троекратно прокричали «Гип-гип-ура!». Потом кто-то запел «Боевой гимн Республики» (в конце концов, они находились все-таки в Вирджинии!), а другие два младших повара схватились за руки и пустились в пляс, пока их товарищ превратил крышки от кастрюль в литавры и заодно выбивал ритм на нержавеющей стальной поверхности стола.
Сначала Кэди не могла даже двинуться от удивления, а потом рассмеялась, кто-то схватил ее за руки и закружил по кухне. Вылетевшая в потолок пробка из бутылки шампанского и наполненные до краев бокалы только добавили веселья.
Впервые со дня возвращения из Ледженда Кэди смеялась от души.
— Что за чертовщина здесь творится? — перекрывая шум, раздался окрик Грегори, который, войдя в кухню, изо всех сил хлопнул дверью. В то же мгновение веселье замерло, и все, кроме Кэди, юркнули на свои рабочие места. Одна она осталась стоять посреди кухни, держа в руке полный бокал шампанского. Темные брови Грегори недовольно сошлись на переносице.
— Моя мама находится в моем кабинете. Она плачет, — сказал он тихо, почти угрожающе. — У нас полон зал посетителей и очередь на два квартала, а ты, Кэди, пьешь здесь шампанское, предназначенное для клиентов и… и… танцуешь!
Подняв к глазам бокал, Кэди следила за пузырьками.
— Знаешь, что я тебе скажу, дорогой мой Грегори. Если кто-то будет тебе на меня жаловаться,
