Люк самоуверенно рассмеялся.
— Для тебя я, может, и мальчишка, братец Тарик, но не для дам.
— Тарик, милый, — заворковала вдруг Вэндел, — не можешь же ты прямо сейчас отправиться спать. Еще совсем не поздно. Я уверена, что твоя маленькая… подружка, должно быть, устала после всей этой стряпни, но мы с тобой… Ну ты же помнишь, что в это время мы обычно только начинали!
Когда Вэндел вскинула тяжелые ресницы, Кэди испугалась, что порыв ветра перевернет все кресла на веранде.
— Да, милый, — с сарказмом проговорила она, — почему бы тебе не остаться здесь и не помочь Вэндел с ремнем вентилятора или чем-нибудь в этом роде? Уверена, у вас двоих есть множество общих мальчишеских развлечений. Что касается меня, то у меня есть шитье и вязание, так что мне есть чем заняться, сидя в кресле-качалке. Спокойной всем ночи. — Открыв дверь, она направилась внутрь дома.
Тарик последовал за ней, но остановился у лестницы и посмотрел наверх, ей вслед. На мгновение на его лице появилось выражение боли.
— Я… Я немного задержусь внизу. Кэди горделиво вскинула голову. Ей совершенно безразлично, чем он будет заниматься, но, бросив взгляд в сторону распахнутой двери, она заметила с интересом прислушивающуюся Вэндел. Над ярко размалеванным ртом глаза девицы смотрели с таким самодовольством, что сердце Кэди непроизвольно сжалось.
— Как хочешь, — сказала она и пошла наверх, но Тарик поймал ее руку на перилах.
— Послушай, это не то, что ты думаешь, — сказал он так, чтобы остальные не смогли его услышать. — Мне кое-что нужно сделать. Я вернусь, как только смогу.
— Ты что думаешь, я мечтаю, чтобы ты разделил со мной спальню? — прошипела Кэди, глядя на него сверху вниз.
Он словно не услышал этих слов.
— Больше всего я хочу провести с тобой ночь, но я должен…
— Ты слишком много говоришь! Отправляйся и развлекайся со своей кузиной. А может, Леони прилетит навестить тебя? Между нами нет ничего, кроме…
Она не успела больше ничего сказать, потому что он перепрыгнул через перила, обнял ее и целовал до тех пор, пока она не обмякла в его руках.
— Тебе не кажется, что пора перестать играть в эти игры? Ты не хуже меня знаешь, что мы предназначены друг для друга. Предназначены судьбой, если хочешь. С первого дня, когда я тебя увидел, когда заглянул в твои глаза, я… — Он отстранился немного и, отведя с ее лица прядь волос, закрутил ее вокруг ее уха.
— Ты… что? — спросила она, глядя на него снизу вверх. Когда он прикасался к ней, Кэди теряла способность ясно мыслить.
— С самого первого дня я понял, что люблю тебя.
— Это не правда! — Она попыталась вырваться из его объятий. Двое мужчин до этого признавались ей в любви, и оба обманули ее. Грегори хотел использовать ее, чтобы делать деньги, а Коул был…
— Это правда, — сказал он, удерживая ее и не позволяя даже пошевелиться. — Мы полюбили друг друга очень давно. Я думаю, может, мы любили друг друга еще до того, как встретились?
— Какой абсурд! Это смешно. — Она снова попыталась вырваться, но он ее не отпустил.
— Ты не должна мне говорить, что любишь меня, — сказал он. — Прежде всего я хочу заслужить твое доверие.
— В постели какой из женщин? — выпалила она. — И как насчет помолвки с твоей костлявой Леони?
— Я расторг помолвку в тот день, когда ты швырнула бумаги на пол в моей квартире. Я вычеркнул ее из моей жизни.
— Я тебе де верю, — сказала она, стараясь не смотреть на него, потому что не могла вынести этого взгляда. — Мы едва знакомы, ты приехал сюда только из-за приписки к завещанию Рут и ..
— Никакой приписки не существует, — тихо сказал он.
— И ты живешь совершенно не в том мире, где живу я, и ты… Что значит приписки не существует?
— Вот так. Так уже лучше, — улыбнулся он, потому что она перестала вырываться и замерла, недоверчиво глядя на него. — Я все придумал. Я хороший актер.
— Ты не актер, ты — лжец!
— Называй как хочешь. М-м-м-м, какая ты сладкая. — Он уткнулся носом ей в шею. — Как смешно ты сказала, что приготовишь спагетти и яблочный пирог. Это все равно что поставить рядом «Феррари» и автобус. Как тебе удается помнить все эти ингредиенты? Ты что, возишь с собой поваренные книги?
— У меня какая-то способность запоминать эти рецепты. Но я не могу думать, когда ты так делаешь.
— Это мне и надо.
Кэди всеми способами пыталась отвернуться, чтобы его губы перестали ласкать ее шею.
Она должна сохранять хладнокровие. С удивительной силой ей удалось его немного оттолкнуть, но его руки по-прежнему оставались сомкнутыми на ее талии.
— Что значит приписки к завещанию не было? О чем шла речь в письме, которое Рут оставила тебе? И вообще, почему ты здесь?
Тарик со вздохом опустил руки. Если он будет держать ее в своих объятиях, то никогда не сможет ответить на ее вопросы.
— Моя пра-пра-прабабушка Рут Джордан оставила мне письмо, в котором что-то говорилось о том, что она поручила тебе попытаться сделать так, чтобы ее внук Коул Джордан не умер в девять лет, и попросила меня помочь тебе в выполнении этой задачи.
— Но ты не веришь в то, что я способна это сделать.
— Я не хочу, чтобы ты даже пыталась.
— А почему? — в голове Кэди звучало подозрение.
— Потому что моего предка расстреляли. Если ты не дашь его убить, не исключено, что сама при этом попадешь под пули вместо него.
— О! Я об этом даже не подумала.
— Мне вообще кажется, что вы, две женщины, мало о чем подумали. Например, о том, что такое завещание, как оставила Рут, не будет признано судом. К тому же моя семья слишком давно знала о завещании. Мы приняли определенные меры предосторожности.
Кэди прищурившись смотрела на него и пыталась понять, к чему он клонит.
— Ты хочешь сказать, что все это розыгрыш?
— В той или иной степени.
— Мистер Фаулер…
— Он ничего не знает. Он думал, что станет хозяином всего, и считал, что все мне возвращает по твоей просьбе. — Увидев лицо Кэди, Тарик понял, что поторопился сказать ей слишком много. — Послушай, радость моя, давай поговорим обо всем позже. Сейчас, на этой лестнице, не место для разговоров о…
— Разговоров о том, как ты, надо мной посмеялся, как врал мне, как манипулировал мной?
— Ну ладно, согласен, но я делал все это из благих побуждений.
— Каких это, интересно? — процедила она сквозь зубы.
— В тот самый момент, когда я тебя увидел, я понял, что люблю тебя, но хотел убедиться, что и ты меня любишь.
— Я тебя не люблю, — зло крикнула она. — Я тебя не выношу! Ты поставил меня в глупое положение, смеялся надо мной, издевался над моей стряпней… Я не желаю тебя больше никогда в жизни видеть! — сказала она, пытаясь обойти его и подняться наверх.
— Кэди, милая, дорогая, радость моя, ты ведь так не считаешь! Я вынужден был так поступить. После того, как обошелся с тобой этот ублюдок Грегори, ты ни за что не поверила бы мне, скажи я в первый же день в моем офисе, что люблю тебя.
— Я и теперь тебе не верю, так что какая разница?
— Нет, веришь, — совершенно уверенно сказал он. — Твои глаза говорят мне об этом, каждый твой
