— Теперь все понятно! Не беспокойся ни о чем: ты будешь жить. Ты один из моих лучших солдат, а они должны жить, потому что я так хочу. Мне нужны хорошие солдаты.
— Да, сэр, — сказал Уолкер. В его голосе не было радости.
Блич снова включил микрофон.
— Слушайте все! На камне у ручья сидит солдат, Пусть он подойдет сюда! Нет, не ты! Вон тот, что отворачивает лицо. Его зовут Дрейк. Рядовой Андерсон Дрейк, поднимись на холм!
Уолкер Тисдейл знал Дрейка. Тот вечно ныл и жаловался, угрожая, что предпримет что-нибудь, а некоторое время тому назад нытье вдруг прекратилось. Дрейк говорил, что никогда не слышал о таких частях, как эта, — наверно, она нелегальная. Что до Тисдейла, то он считал, что ему повезло: если часть не похожа на другие, значит, она особая. Тисдейл гордится, что служит в части особого назначения. Потому он и записался в нее.
Вознаграждение, которое он получил при вербовке, пошло в уплату за прикупленные четыре акра плодородной земли. На его родине в Джефферсон-Конти земля стоит относительно дешево. Причина этого — бездорожье, затрудняющее доставку на рынок произведенной продукции. Тисдейл отдал в семью все деньги, оставив себе только пять долларов. На них он купил красивую коробку шоколадных конфет, которые подарил своей невесте. Та припрятала их до лучших времен. Честно говоря, Уолкер рассчитывал, что она откроет коробку сразу, но не обиделся на суженую. Он помнил, как в день их помолвки он подарил ей точно такую же коробку и она ее открыла. Жених тогда съел большую часть конфет.
Уолкер смотрел, как Дрейк поднимается на холм, спотыкаясь больше, чем обычно. Припомнив, каким неуклюжим был Дрейк на тренировках по преодолению препятствий, Тисдейл пришел к заключению, что воинский долг чаще всего нарушают именно плохие солдаты. Наверное, это как цепная реакция: плохая работа влечет за собой и недостойное поведение.
Когда Дрейк, рыжеволосый парень из города Алтуна, штат Пенсильвания, с белой, легко обгорающей на солнце кожей, поднялся на вершину холма, лицо его было багровым от напряжения.
— Рядовой Дрейк прибыл, сэр! — отрапортовал он полковнику Бличу, показавшемуся из-за дерева. — Я ни в чем не виноват, сэр!
— Но у меня есть твое письмо!
— Сэр, я вам вес объясню...
— Тссс... Тише! Не смотри в мою сторону. Повернись лицом к товарищам!
— Сэр, я писал его не один, были и другие. Я назову вам их имена...
— Мне не нужны имена, Дрейк, я знаю, что происходит в части. У меня везде свои люди, которые ведут слежку. Ваш командир знает все, да будет тебе известно.
Когда Дрейк отвернулся, Блич хитро подмигнул Тисдейлу. Уолкер услыхал за спиной шорох и увидел ординарца, который полз к ним от джипа с длинным кривым мечом в руках. Его локти утопали в мягкой, усыпанной хвоей земле, и Тисдейл сообразил, что те, кто находятся внизу, видят только его, Тисдейла, и Дрейка, а полковник и ординарец остаются вне поля зрения. Сам он заметил сапог Дрейка только потому, что узнал место, которое видел во сне.
Поманив Тисдейла к себе за дерево, Блич дружески обнял его за плечи. Уолкер уже не знал, чему больше удивляться — то ли неожиданному объятию, то ли мечу.
Раз или два они практиковались с мечами на дынях, однако все думали, что это не более чем игра. Кто в наши дни использует мечи?
— Удар должен быть сильным и чистым, — прошептал полковник, указывая на шею Дрейка. — Надо, чтобы голова скатилась вниз. Если она не покатится, подтолкни ее ногой.
Уолкер взглянул на затылок Дрейка: над воротником гимнастерки вился нежный пушок. Рука Уолкера сжимала деревянную рукоятку меча, отточенное лезвие блестело на солнце. Уолкер ощущал тяжесть меча, ладони его вспотели от напряжения. Он не хотел поднимать меч на Дрейка.
— В шею, пониже затылка, — сказал Блич. — Удар должен быть ровным и красивым. Давай действуй!
Воздух в легких Тисдейла стал горячим, на тело навалилась свинцовая тяжесть, будто его тянули вниз тяжелые цепи. Живот покрылся противным липким потом. Он не шевелился.
— Ну что же ты! — закричал полковник, рискуя быть услышанным внизу.
Дрейк обернулся на крик и, увидев в руках Тисдейла меч, закрыл лицо руками. Его била дрожь, по брюкам расползалось темное пятно.
— Тисдейл! — завопил полковник и, не владея больше собой, яростно нажал на кнопку микрофона, который держан в руке. Вся часть услышала крик своего командира: — Рядовой Уолкер Тисдейл, приказываю немедленно отрубить голову этому человеку! Выполняйте!
Внизу, в долине, это прозвучало как голос свыше. Но теперь все видели того, кто стоял наверху, рядом с Дрейком и Тисдейлом. Это был их командир, он отдавал приказ, а Уолкер Тисдейл не хотел его выполнять. Вот как обернулось дело: умереть сегодня должен вовсе не Тисдейл, а рядовой Дрейк!
Блич перестроился в мгновение ока.
— Это мой прямой приказ, — сказал он и, выключив микрофон, добавил: — Все они видели и слышали это. Теперь уже поздно отступать, сынок. Тебе придется снести ему голову. Ну, давай! Я не забуду твою службу.
Уолкер стиснул рукоятку меча. Ординарец поспешно отполз в сторону. Припоминая советы инструктора, Уолкер поднял меч повыше. Иначе нельзя: надо, чтобы меч прошел между позвонками и не застрял. Так их учил инструктор.
Уолкер отвел меч назад, выставил вперед левую ногу... И тут Дрейк оглянулся и посмотрел ему прямо в глаза. Тисдейл молил Бога, чтобы Дрейк отвернулся. Убить того, кого близко знаешь, очень трудно, а если при этом он смотрит тебе в глаза, просто невозможно — во всяком случае для Уолкера. Он присягал, что будет убивать врагов, но не своих.
— Прошу тебя, — сказал он Дрейку дрогнувшим голосом. — Отвернись, пожалуйста...
— О'кей, — негромко произнес Дрейк, как если бы Уолкер попросил его снять головной убор.
Он сказал это так предупредительно и так кротко, что Уолкер вмиг понял: это конец! Меч выпал из его рук.
— Простите, сэр! Нас учили убивать врагов, а не своих товарищей.
— Здесь командую я! — отрезал Блич. — Я не могу допустить, чтобы вы решали вместо меня. Предупреждаю в последний раз; исполняйте приказ!
Он снова включил микрофон. Казалось, что сам воздух в долине наэлектризован до предела. Полковник Блич в последний раз повторил свой приказ рядовому Уолкеру Тисдейлу:
— Руби!
— Не могу.
— Дрейк! — позвал Блич. — Ты умеешь исполнять приказы командира?
— Да, сэр!
— Если я сохраню тебе жизнь, ты исполнишь мой приказ?
— О да, сэр! Да! Да! Да! Все, что вам угодно, сэр! Ведь я служу в особой части.
— Мне нужна голова, неважно чья. Дай мне голову Тисдейла, Дрейк.
Все еще дрожа от страха, рядовой Дрейк поспешил завладеть мечом, пока Тисдейл не передумал. В мгновение ока он выхватил меч из рук молодого атлета и сильно размахнулся. Удар пришелся в нижнюю часть затылка, и меч отскочил, оглушив Тисдейла. Дрейк ударил снова, и Уолкер услышал, как полковник напоминает Дрейку, что меч должен идти горизонтально. Затем обжигающая боль в шее и глубокий безмолвный мрак...
Уолкер не мог видеть, как его голова покатилась с холма вниз, подскакивая и подпрыгивая, точно футбольный мяч, выбитый за пределы поля.
Он больше не видел и не слышал. Его тело осталось лежать на вершине холма. Из шеи хлестала кровь.
Однако последняя его мысль застряла где-то в просторах Вселенной, которую он покинул навсегда. Мысль эта заключалась в следующем: полковник Блич, со всеми его разговорами о воинском искусстве, о дисциплине, — в лучшем случае лишь жалкий дилетант. Он совершил жестокое преступление против чего-то самого главного, против силы, на которой держится мир. Эта сила столь всеобъемлюща, что может
