— Ну что?
— Неприятность. Кто-то остановил ту женщину, с которой ты разговаривал в саду.
Римо потряс головой.
— Да, она, видимо, еще та штучка. Обработав меня своими большими печальными глазами, прямиком помчалась к шефу.
— Не похоже, — сказал Чиун.
— Так оно и есть, поверь мне. Кто называет себя Цирцеей, с тем лучше не связываться.
— Подходящее имя для сирены, — улыбнулся Чиун.
— Ну, это не так важно. Пусть Цирцея делает что хочет. Она может привести нас к чему-нибудь. Она говорит, что Смит в плохом состоянии. Ты его не видел?
— Нет, но там другие. За домом, на берегу.
Римо искоса посмотрел вдаль. Вдоль берега прогуливалась дюжина или больше людей. Морской бриз приносил их голоса, веселые и беззаботные.
— Да, я думаю, на это стоит посмотреть, — сказал Римо. — Но давай поторопимся. Если верить женщине, Смит находится в опасности. Очевидно, его прячут где-то в доме.
Узкий скалистый берег омывался теплыми волнами Карибского моря, которые набегали на грязно-белый песок. Люди на пляже пели и веселились, — очевидно, они прекрасно чувствовали себя в этом месте. Эта странная пляжная вечеринка мало напоминала то, что искал Римо.
— Пошли, — сказал он. — Необходимо подумать, что делать. Кому надо тратить время на Смита на этом морском пикнике?
— Посмотри-ка туда, — внезапно сказал Чиун.
Он медленно поднял руку и показал на фигуру, сидящую около отвесной скалы, до которой было около сотни шагов.
Римо подошел ближе. Это был седой, среднего возраста человек. Он был одет в темного цвета бермуды и свободную рубашку с пальмами. На воротнике развевалась голубая ленточка. Его лицо защищал от солнца козырек цвета электрик, украшенный портретом Пьера Ле Токье, символа курителей марихуаны. В одной руке он держал бокал, наполненный пенистой розовой жидкостью, в другой сжимал большой лист бело- зеленой компьютерной распечатки. Из транзистора неслась музыка «регги», бьющая по барабанным перепонкам.
— Нет, не может быть. Это не он, — сказал Римо. — Не думаешь же ты, что это он?
Чиун спокойно кивнул.
— Смит, — позвал он, приближаясь к этому по-пляжному одетому типу.
— А-а, мы встретимся, детка, — пел мужчина, отбивая ногой ритм.
— Черт! Что они с вами сделали?
Смит опрокинул в себя розовый коктейль. Он выхватил карандаш из-за уха и начал что-то неистово строчить на листках, лежащих на камнях.
— Похоже, император потерял рассудок, — прошептал Чиун.
— Похоже, император грязный пьяница, — раздраженно сказал Римо, выхватывая бокал из рук Смита.
— Что вы тут делаете? — заорал Римо. — Мы уже полмира изъездили в поисках вас. Думали, что вы попали в ужасные неприятности. А вы...
— Ага, получилось! — возбужденно воскликнул Смит. И тут он заметил, что рядом с ним стоят двое. — Да ведь это Римо, — сказал он, улыбаясь во весь рот. — Привет, Чиун. Что привело вас сюда? Чудная погода.
Он вернулся к своей писанине.
— Нас сюда привели вы, — ответил Римо, пытаясь припомнить, видел ли он раньше Смита улыбающимся. — Вы бесследно исчезли некоторое время назад, помните?
— Я что? Ладно, может быть, и так. Да и какая разница? Коктейль не желаете?
— Нет, спасибо.
— Боже мой, это то, что нужно, — тихо проговорил Смит, обводя в кружок что-то на бумаге. — Все сходится.
— Что сходится? Чем вы занимаетесь?
— Я только что обнаружил, как войти в сеть компьютеров ТСС, — ответил Смит возбужденно. — Это невероятно просто. Все, что нам надо сделать, это ввести данные с компьютера, действующего на расстоянии восьмисот ярдов от главного терминала, и подключиться к машинам с помощью ультракоротковолновых кодов в подземных телефонных линиях. Это мог вычислить и ребенок.
— Что-то не пойму, о чем это вы, — сказал Римо.
— Он имел в виду смышленого ребенка, — объяснил Чиун.
Смит в раздумье постучал по своему козырьку.
— Знаете, мы можем сделать это вдвое быстрее, используя «Фолкрофт-4». Вы не согласны? — Он нетерпеливо взглянул на Римо и хихикнул. — До свидания, ТСС. До свидания, бюджет Соединенных Штатов. Привет, солнце.
— Что? Использовать компьютеры «Фолкрофта», чтобы внедриться в ТСС? Вы что, потеряли рассудок?
— Я говорил тебе это с самого начала, — сказал по-корейски Чиун.
— Au contraire[2], — добродушно сказал Смит. — Я нашел его. Я наконец открыл смысл жизни. Все для блага человечества, понимаете? — Он весело взмахнул распечаткой. — Мы не должны стоять на пути человечества, в конце концов, Абрахасу это бы не понравилось.
— Абрахасу? И вы тоже?
— Интересно, британские налоговые банки так же легко расколоть, как и наши?
Он погрузился в вычерчивание на распечатке каких-то пересекающихся линий.
— Нам нужно вытащить его отсюда.
— Яхта там, — сказал Чиун, показывая налево. — Я предлагаю морской путь.
— Вероятно, так лучше, — сказал Римо, беря Смита за плечо. — Они будут искать его на суше.
— Отпустите меня! — заорал Смит. — Что за идея, врываться туда, куда вас не звали, и потом... Помогите! Помогите!
Чиун поднял бровь.
— Извини, приятель, — сказал Римо, нажимая двумя пальцами на шею Смита.
Тот, сразу отяжелев, упал на руки Римо.
— Как ты думаешь, чем они его накачали? — спросил Римо, положив безвольное тело Смита на койку в одной из шикарных кают на яхте. — Ты уловил связь с Абрахасом?
— Подлый обман. Я уничтожу эту святыню. Нет, хуже, я отправлю ее обратно в библиотеку.
— А я возьмусь за уничтожение тех, кто сделал это со Смитом, — сказал Римо.
— Да.
— Что «да»?
— Не поступи опрометчиво. Ты видел, в каком он состоянии? — задумчиво произнес Чиун.
— Не волнуйся. С ним останешься ты. Я возвращаюсь на южный берег.
— Зачем тебе это надо? Ведь император у нас.
— У нас тело Смита, — сказал Римо, показывая на человека, лежащего без сознания на койке. — Цирцея говорила мне, что это все равно, что смерть. Мы не знаем, что с ним будет. Это может случиться с любым из нас. Та абрахасовская дрянь в телевизоре меня напугала.
— Очень страшно, — сказал Чиун. — Если я видел это в Нью-Йорке, ты видел здесь, то в Огайо тоже кто-то видел.
— Вот-вот. Куча народу видит это, включая Смита, который вдруг решил внедриться в компьютерные банки ТСС. Одному Богу известно, что еще замышляется в этом особняке на берегу.
— Я согласен, — сказал Чиун. — Я останусь здесь с императором. А ты что будешь делать?
— У меня назначена встреча, — сказал Римо.
Кабачок «Мамаша Мерли» был битком набит островитянами, их лица блестели от пота, когда они
