— Да, — тяжело вздохнул Смит, измученный греблей на резиновой лодке, которая доставила их с яхты.
Перелезть высокий забор тоже оказалось не так-то легко. Смит изумился сверхъестественной силе старика, которому, должно быть, перевалило за девяносто. Для него забор был детским препятствием. Но Чиун был особенный, так же как и Римо. Из них троих один Смит мог испытывать усталость и слабость.
Он хотел отдохнуть, мысли все еще расплывались. Это последствия выпитого. Молодым ему уже не быть, в отличие от Чиуна, на которого возраст не влиял.
— Пойдем внутрь, — сказал Смит.
— А охрана?
— Она не нужна. Здесь все фанатично преданы Абрахасу, а чужие сюда не ходят. Они считают, что на южном берегу живут злые духи или что-то подобное.
— Может, в этом и есть доля правды, — тихо сказал Чиун. — У меня какое-то нехорошее предчувствие.
Внутренние покои особняка представляли собой лабиринт маленьких комнат, соединенных темными коридорами. Откуда-то доносились приглушенные голоса.
— Они, должно быть, в конференц-зале, — сказал Смит. Он снова взглянул на часы: — Ждут трансляцию.
— У нас нет времени проверять все комнаты.
— Мы и не будем. Если я смогу попасть в компьютерный центр, возможно, я буду в состоянии остановить его.
— Машина не может остановить маньяка, — усмехнулся Чиун.
— Я попытаюсь получить коды для передачи, — шептал Смит, когда они проходили по пустым изгибающимся коридорам. — Понимаете, передача осуществляется через спутники, используя коды, преобразованные в микроволновое излучение... — Он взглянул на Чиуна, который закатил глаза.
— Ладно, я иду с вами.
— Как хотите.
Дверь в компьютерный зал была заперта.
— Что делать? — спросил Смит.
Чиун резко ударил указательным пальцем в дверь, стальная пластина вокруг замка разбилась и посыпалась на пол, как стекло.
— Прошу, — ответил Чиун.
В комнате было только четыре предмета: компьютер, стул напротив него, монитор, свисающий с потолка, и вездесущая камера. Увидев камеру, Смит резко вдохнул в себя воздух. Она была неподвижна и не издавала никаких звуков. Он помахал перед ней рукой.
— Она не работает, — наконец сказал он. — Следите за дверью.
Смит сел к компьютеру. Его руки двигались, как руки пианиста, он готовился к работе.
Он ввел команду:
«Сообщить настоящее расположение спутников связи».
На экране появились колонки координат в космосе. Смит отметил первую из них и перевел в свой режим.
«Сообщить код передачи», — напечатал он.
«Необходим речевой ввод, — появилась надпись. — Только голос Абрахаса».
Смит в оцепенении уставился на нее.
— Вам не понравился ответ? — с беспокойством спросил Чиун.
— Я должен был предусмотреть это. Компьютер запрограммирован так, чтобы никому, кроме самого Абрахаса, не получить данные, касающиеся телевизионной передачи.
— Никогда нельзя доверять машинам, — сказал Чиун. — Мы сами должны найти этого фальшивого бога.
— Времени нет. Он может вести передачу откуда угодно. — Смит неподвижно сидел перед компьютером, бессмысленно глядя перед собой.
— Я пойду за ним, император.
— Подождите, — сказал Смит. — Я еще попытаюсь. — Он изменил режим.
«Сообщить координаты центра вещания», — напечатал он.
Возникла голубая распечатка.
— Теперь он будет рисовать картинки, — раздраженно сказал Чиун.
— Это план дома, — объяснил Смит, внимательно изучая распечатку.
Когда он запомнил план, он выключил машину и встал.
— Он на этом этаже, — сказал Смит.
Глава 16
Кровавый след Цирцеи привел Римо к задней стене особняка на южном берегу. Отсюда было видно море, мерцающее за густыми тенями дома. Во всей усадьбе было только два освещенных места. Одно крыло купалось в свете, оттуда доносился неясный гул голосов. На другом конце особняка тусклый свет падал от стеклянных дверей, открытых в сад. Именно к этим дверям и вели кровавые пятна.
Когда Римо поравнялся с источником света, он почувствовал, как тень поглощает его. Аура порочности и уродства, витавшая здесь, заставила его вздрогнуть. Как будто, наполненный злом своего хозяина, дом жил сам по себе.
Римо был уверен: смерть выбрала это место, чтобы расправить здесь свои крылья.
Стеклянные двери были открыты. Внутри, на диване, лежала Цирцея, глаза ее были закрыты, платье перепачкано кровью. Около ее головы стояло вращающееся кресло, обращенное к противоположной от окна стене. Над спинкой кресла Римо увидел макушку лысой головы.
Римо бесшумно вошел.
— Добро пожаловать, — послышался низкий голос.
Это был странный голос, звучавший как будто из электронного усилителя. Рука потянулась к стене.
— Тебя выдала тень. Впрочем, я надеялся, что ты придешь.
Он дотронулся рукой до пульта управления на подлокотнике кресла, и кресло повернулось вокруг оси. Римо тут же узнал жужжащий электрический звук, который он слышал в пещере.
Зрелище было ужасающим. Цирцея говорила ему, что ее хозяин обезображен, но он не предполагал, как уродливо то существо, которое сейчас пристально смотрело на него через комнату. Это был мужчина или то, что от него осталось. Обе ноги были ампутированы до бедра. Туловище было прикреплено к автоматически действующему креслу двумя длинными кожаными ремнями. Из всех частей его тела только одна из рук выглядела нормально. Другая рука заканчивалась металлическим когтем.
Лицо этого чудовища представляло собой массу шрамов и металлических пластин, вперемежку с пересаженной кожей. Видимо, когда-то оно обгорело до костей. У него не было ни волос, ни бровей. Один глаз жестко смотрел из этой массы, на месте другого была темно-розовая глазница. Голова неподвижно сидела на шее, покрытой полосой тонкой стали. Посередине, там, где должно было быть горло, из полосы выступала маленькая черная коробочка.
— Я Абрахас, — сказал он, черная коробочка завибрировала. — Надеюсь, ты простишь меня за мой внешний вид. Я не часто принимаю гостей.
Он нажал кнопку на подлокотнике, и металлический воротник повернул его голову направо.
— Это Цирцея, с ней ты уже встречался.
Римо прошел вперед.
— Это были вы? — сказал он.
— У пещеры? Да, я. О, на твоем месте я бы не подходил ближе.
Абрахас протянул свою когтистую руку к незащищенному горлу женщины. Его голова была все еще повернута к Цирцее, но глаз смотрел на Римо.
— Она жива, как видишь, но одно твое движение изменит ситуацию коренным образом.
Он засмеялся, звук, исходящий из коробки искусственного голоса, был низким и искаженным.
Римо остановился.
— Хорошо, — сказал он. — Что ты хочешь?
