Глаза Бианки расширились.
— Убийство?!
— А разве он не пытается вас уничтожить? Может, вы хотите вернуться в Англию разведенной женой и навеки опозорить свое имя? Может, вы хотите, чтобы о вас говорили, будто вы не могли удержать мужчину?
Бианка вспомнила, как смеялся над ней отец. Он говорил, что после Николь Клейтон и не посмотрит на нее. Если она вернется опозоренной, он не даст ей забыть об этом до конца жизни.
— Но как? — прошептала она. — Когда? Жерар сел на корточки. В его глазах появилось какое-то странное выражение.
— Чем скорее, тем лучше. Пока он никому не рассказал, что собирается расстаться с вами.
Вдруг Бианка краем глаза уловила какое-то движение.
— Николь!!! — вскрикнула она и прижала руку к губам. Жерар резко обернулся: позади него, наполовину скрытое густой листвой, белело лицо Адели. Николь наконец удалось убедить ее, что в лесу за домом совершенно безопасно, и она иногда отваживалась на небольшие прогулки. Жерар подскочил к ней и грубо схватил за руку.
— Что ты слышала? — прошипел он, впиваясь ногтями в кожу так, что губы Адели задрожали от боли.
— Убийство! — Ее глаза едва не вылезали из орбит от страха.
Жерар сильно ударил ее по щеке.
— Да! Убийство! Тебя убьют, если ты не будешь молчать. Ты поняла? Одно слово — и я отправлю Николь и близнецов на гильотину.
Страх на лице Адели сменился выражением, которое мог бы понять лишь человек, переживший безграничный ужас.
Жерар провел ногтем по ее шее, словно сделав надрез.
— Помни это. — Он оттолкнул ее.
Она упала на колени, потом вскочила и бросилась к дому.
Жерар поправил шейный платок и обернулся к Бианке, которая стояла, прижавшись спиной к дереву, и испуганно смотрела на него.
— Что с вами? — с досадой спросил он.
— Я… я никогда вас таким не видела.
— Вы просто никогда не видели мужчину, защищающего любимую женщину. Мне надо было заставить ее молчать.
— Но она не станет! Она все разболтает.
— После того, что я ей сказал, она будет молчать. Она душевнобольная. Вы не знали?
— Кто это? Она так похожа на Николь. Жерар замялся.
— Ее мать, — ответил он и поспешно продолжил, прежде чем Бианка успела задать новый вопрос. — Мы встретимся завтра на том же месте, где был пикник, и все обсудим.
— Вы принесете завтрак? — с надеждой спросила Бианка.
— Непременно. А сейчас вы должны идти. Нельзя, чтобы нас видели вместе… Пока нельзя. — Он взял ее под руку и повлек к причалу.
Едва Николь ступила на порог, как к ней бросилась Дженни с встревоженным лицом.
— Твоей матери совсем плохо. Мы никак не можем ее успокоить.
Раздался дикий, леденящий душу вопль. Николь взбежала по лестнице.
— Мама! — Она обняла мать, прижав ее к себе, как испуганного ребенка.
Лицо Адели исказилось до неузнаваемости.
— Дети! — пронзительно кричала она, отталкивая Николь. — Дети! Они отрубят им головы! Кровь! Везде кровь!
— Мама, пожалуйста. Тебе ничего не угрожает. — Николь говорила по-французски, как и Адель. Дженни тоже поднялась наверх.
— Мне кажется, что она боится за близнецов. Николь пыталась сдержать руки матери, которые вдруг обрели нечеловеческую силу.
— Может, она вспомнила моих двоюродных братьев и сестер?
— Нет, это не то. Несколько минут назад она ворвалась в дом вся в слезах и сразу попыталась спрятать детей в сундук под лестницей.
— Близнецы не очень напуганы? Дженни пожала плечами.
— Они к ней привыкли. Они послушно посидели в сундуке, пока я не увела ее наверх, а потом спокойно вылезли.
— Он убьет их! — не переставая кричала Адель. — Я не знаю его! Их убьет толстая женщина!
— А что она говорит теперь? — недоумевающе пробормотала Дженни.
— Она просто бредит. Принеси скорее настойки опия. Надо, чтобы она заснула.
Дженни пошла за лекарством, а Николь продолжала свои попытки успокоить Адель. Но Адель вырывалась и неистовствовала. Она без умолку твердила о детях, гильотине и толстой женщине. Николь уже перестала прислушиваться к ее крикам, как вдруг Адель произнесла имя Клея.
— Мама, что ты знаешь о Клее? — Николь пыталась поймать ее взгляд, но глаза Адели дико блуждали, растрепанные волосы закрывали лицо, голова моталась из стороны в сторону.
— Клей! Его тоже убьют. И моих детей, всех детей. Они убили королеву. Они убьют Клея!
— Кто убьет Клея?
— Они. Детоубийцы.
Вернулась Дженни и подошла к Николь.
— Она как будто пытается что-то рассказать, но не может. Мне показалось, что она произнесла имя Клея.
Николь взяла у Дженни чашку с чаем и поднесла ее к губам Адели.
— Мама, выпей это, тебе станет легче.
Через несколько минут опиум подействовал. Адель перестала кричать и постепенно заснула. В это время внизу появился Жерар.
— Жерар, что случилось с мамой? Ее что-нибудь расстроило?
Он лениво посмотрел наверх.
— Откуда мне знать? Я ее не видел с самого утра. У нее приступ?
— Можно подумать, что вас это беспокоит! — фыркнула Дженни, спускаясь по лестнице. — И не скажешь, что она вам жена. Ведете себя с ней, как чурбан бесчувственный.
— Уж с кем, с кем, а с вами я своими чувствами делиться не стану, — огрызнулся Жерар.
— Перестаньте! — приказала Николь. — Вы ее еще больше напугаете.
Жерар махнул рукой.
— Обычный приступ. Пора к этому привыкнуть. Николь подошла к столу.
— Но сегодня она ведет себя не так, как всегда. Она словно пытается что-то мне сообщить.
Жерар испытующе взглянул на нее из-под опущенных ресниц.
— Что нового она может сообщить? Она никогда не говорит ни о чем, кроме смерти и крови.
— Да, это так, но сегодня она почему-то упомянула Клея, — задумчиво проговорила Николь.
— А ведь она ни разу с ним не встречалась, верно? — подхватила Дженни.
— Насколько мне известно, нет. А еще она говорила о толстой женщине, — продолжала Николь. Дженни прищурилась.
— Тут и гадать нечего. Ясно, кто эта толстая женщина.
— Конечно, — вмешался Жерар с несвойственной ему живостью. — Я все понял: она где-то увидела Клея с Бианкой и испугалась. Вы же знаете, как она боится незнакомых людей.
— Наверное, вы правы, — согласилась Николь. — Но это не все. Она пыталась сказать, что кто-то хочет убить Клея.
— Ей везде мерещатся убийцы, — с досадой возразил Жерар.
— Это верно, но она никогда не путала прошлого с настоящим, как сейчас.
Прежде чем Жерар успел ответить, Дженни заявила:
