корейски пробормотал что-то о коварном Риме.
Эрисон все сидел в большом зале, явно дожидаясь своих противников.
— Я слышал, ты освободил своего клиента, Чиун, — сказал он вместо приветствия.
— И пришел поговорить с тобой, Эрисон, — ответил Чиун, скрестив на груди руки и выставив ногу вперед, каковая поза должна была выражать крайнее высокомерие.
— Разумеется. О чем будет беседа? — весело спросил Эрисон, откидываясь в кресле и барабаня пальцами по подлокотникам.
— Мы уйдем из Западной Европы, если ты обещаешь оставить в покое Азию.
— Нет, из Китая и Японии я никуда не уйду. Мне там очень нравится, — капризно заявил Эрисон.
— Китай — понятно, но при чем здесь Япония? Они же теперь делают только игрушки. На что они тебе, спрашивается?
— Игрушки они делают лишь последние полвека. Думаешь, сами японцы изменились за этот срок? Нет, Японию я вам не отдам, не просите.
— Но зачем она тебе? — Чиун тоже не желал уступать. — Взгляни, какие замечательные рынки мы тебе оставляем. Северная Америка. Вот где ты сможешь по-настоящему развернуться. Южная — вот-вот вполне созреет для тебя. Вся Европа, Ближний Восток. Решай — все равно мы ставим условия.
— Никакие условия вы мне не можете диктовать. Все, что я захочу, я и сам себе обеспечу. Вы, конечно, можете причинить мне мелкие неприятности, но не больше. А твой Римо — просто неумелый диверсант. Ладно, отдаю вам Японию.
— И Индокитай.
— Ну нет. Слишком много!
— Да у тебя же и так весь Китай. И еще Россия в придачу. Мы торгуемся — или ты вознамерился диктовать?
Чиун был явно недоволен поведением Эрисона.
— Ладно, — кивнул тот, — договорились.
Он протянул руку, но Чиун нарочито не обратил на нее внимания.
— Договорились, — кивнул он в ответ.
Эрисон протянул руку Римо.
— У меня с тобой никаких договоров не может быть. — Римо смерил Эрисона хмурым взглядом. — А ты, папочка, обещал показать мне, как справиться с ним, а не торговаться.
— Я и показал. Ты все видел. Тебе просто не нравится этот способ, но это уже твое дело, ведь так?
— Отдать ему на откуп полмира — не выход из положения, папочка.
— Это все, что я могу сделать — до тех пор, пока сокровища Синанджу не будут возвращены.
— А их что, еще не нашли? — рассмеялся Эрисон.
— А ты откуда знаешь? — сдвинул брови Римо.
— Да просто наблюдаю за вами — и, честное слово, живот надорвешь. — Эрисон снова весело улыбнулся. — Давайте я лучше расскажу вам об этом городе. Приятно попасть домой после стольких лет. Британия не особенно мне понравилась, а уж твоя, Римо, родина и подавно.
— Какого черта тебе нужно, а? — Римо начинал терять терпение.
— Делать то, что я всегда делал. И знайте: все равно я получу то, что мне хочется, если только вы не отдадите мне это сами.
— Ты что имеешь в виду, мудрец хренов?
— Чиун тебе объяснит. И не волнуйтесь понапрасну, ребята, в последний раз меня видят только мертвые.
— Ничего, из живых я буду первым, — ответил Римо.
— Опять хочешь подраться, сосунок? — хохотнул Эрисон.
На сей раз Римо решил применить иную, совершенно новую технику. Если все хитроумные приемы Синанджу оказались бессильны, то, возможно, простой и честный прямой правой под дых — не быстрее, чем в обычном боксе, — лучше сработает в такой ситуации. Римо попробовал, но лишь сломал деревянное кресло, в котором Эрисон восседал за секунду до этого.
В зале стало тихо. Ведь мертвецы обычно не говорят, а двое живых, стоявших среди мертвых тел, молчали. Мистера Эрисона в зале уже не было.
— Я могу поверить в то, что какие-то странные способности у этого гамадрила есть. Но никогда не поверю, что тот хлам, который ты, папочка, называешь сокровищами Синанджу, может иметь какое-то отношение к этому. Тебе просто хочется получить их обратно.
— Пока мы не вернем сокровища Синанджу, Римо, мы бессильны против мистера Эрисона. Жаль, что ты мне до сих пор не веришь. Но в одно тебе придется поверить наверняка: пока мы не вернем сокровища, твои обязанности перед Пу остаются в силе.
— Но ты же слышал, что сказал папа. Я не женат, папочка. И не был никогда!
— Папа — католик. А ты — Мастер Синанджу, сын мой.
— Ты же сам сказал ему, что вы следуете католическому уставу!
— А с каких пор ты всерьез стал принимать то, что я говорю императорам?
Ватикан они покинули тем же путем, каким в него проникли. Выбравшись на улицу перед рестораном, владелец которого немедленно побежал за полицией, крича, что двое злоумышленников обчистили его подвал, Чиун остановился и повернулся к Римо:
— Золотые века Синанджу уже прошли. Подари нам сына, может быть, хотя бы он сможет увидеть те времена, когда благородное искусство ассасинов не позволит властолюбцам обрекать народы на братоубийственную войну — услуг Мастеров будет вполне достаточно!
— А мне наше время нравится, — заявил Римо.
— Тебе никогда ничего не нравится, — заметил Чиун.
— Чья бы корова мычала...
— Ты неправ. — Чиун наставительно поднял палец. — Я всегда говорю, что несчастен, но испытываю от этого наслаждение. Ты говоришь, что тебе все нравится, но наслаждения от этого тебе не видать!
— Знаешь, папочка... Я, пожалуй, не вернусь в Синанджу.
— А я не двинусь оттуда, пока ты не вернешь сокровища.
— Ну тогда прощай.
— Прощай.
Чиун холодно кивнул и отвернулся.
— А если бы ты был на моем месте, ты бы женился на Пу?
Но Чиун не ответил. Он медленно удалялся прочь по шумной римской улице. Поймав такси, Римо велел везти его в аэропорт.
В Америке доктор Харолд У. Смит позволил Римо приехать в «Фолкрофт» — каковой жест сам по себе был редкостью. Вся территория санатория тщательно укрывалась от посторонних глаз. За годы службы и Римо, и Чиун работали в самых разных точках земного шара, но в святая святых КЮРЕ, расположенном на берегу пролива Лонг-Айленд, не дозволялось бывать никому. Выход отсюда был один — вперед ногами.
А Римо не только пропустили, но и проводили в координационный центр — небольшую комнатку, увешанную картами, посреди которой стоял заваленный бумагами стол. Кроме них двоих, в комнате никого не было. Заглянув в бумаги, Римо понял, что мистер Эрисон все это время ни на секунду не выходил у Смита из головы.
— До сих пор поведение мистера Эрисона было непредсказуемым. Он с таким же удовольствием затевал мелкие конфликты, с каким и организовывал масштабную войну.
Римо кивнул, соглашаясь.
— Но теперь, похоже, он затеял самую масштабную. Думаю, что вскоре нам придется воевать с Советской Россией. И по всей вероятности, только вы можете это предотвратить.
— Предотвратить? — переспросил Римо. — Я до него не могу даже дотронуться.
Глава десятая
Слово «паника» всегда вызывало у Анны Чутесовой четкие зрительные образы. И на сей раз оно возникло в форме маршала, с аляповатыми звездами на погонах и разлапистой золотой кокардой на
