— С вами все в порядке, — заверил ее Римо.
— Посмотрите на мою грудь. Кровь!
— Это не ваша кровь. Это кровь Фонга. Давайте я помогу вам встать.
Копра шлепнула его по руке.
— Не прикасайтесь ко мне своими кровавыми руками! На мне платье от самого Холстейна. Ну-ка дайте мне лучше микрофон.
Римо нахмурился, но поднял с пола микрофон и передал Копре.
Копра поднесла микрофон к губам и, глядя в потолок, заученным тоном произнесла:
— Мы вернемся после рекламной паузы. Потом микрофон выпал у нее из руки, и она зарыдала. Римо с отвращением покачал головой и сошел со сцены. Студию уже очистили от публики. Операторы сидели за камерами с равнодушным видом, словно все, что они только что засняли, происходило в муравейнике, а не в человеческом сообществе. Режиссер программы пришел в себя и, увидев неподвижно распростертую на полу тушу Копры Инисфри, затравленно воскликнул:
— Нет, только не это — только не Копра!
Закрыв лицо руками, чтобы не попасть в объективы телекамер, Римо выскользнул через запасной выход и принялся искать Чиуна. Мастер Синанджу был в вестибюле. Чиун попирал ногами судорожно дергающегося вьетнамца с тоненькими усиками. Вьетнамец изрыгал проклятия, и Чиуну пришлось усмирить его шлепком сандалией. В руках у Чиуна были целые гроздья вьетнамцев, которых он держал своими тонкими изящными пальцами с длинными ногтями за воротники рубашек.
— Ну, вот, — горько заметил Чиун, — опять ты взвалил на меня самую грязную работу.
Римо без слов поднял залитые кровью руки.
— Я допускаю, — продолжал Чиун, — что бывают работы и погрязнее, чем ловля кишащих вшами вьетнамцев. — И выпустил своих пленников.
— Который из них нам нужен? — спросил Римо.
— Откуда мне знать? — пожал плечами Чиун. — У всех вьетнамцев лица похожи на подгоревшее печенье. Как можно отличить одно печенье от другого?
— Я не видел лица убийцы. А ты?
— Нет. Я преследовал его до этого самого места, но со спины они все друг на друга похожи.
— На нем была голубая рубашка, — сказал Римо, внимательно разглядывая вьетнамцев, пойманных Чиуном. В голубую рубашку был одет только один из них.
— Ты, — обратился к нему Римо. — Вот ты-то нам и нужен.
— Нет! — запротестовал вьетнамец. — Я не стрелял. Я американец. Натурализованный.
Римо схватил вьетнамца за запястья и легонько сжал их, пальцы у того разжались, а кисти безвольно повисли. В руках ничего не было. Римо наклонился и понюхал ладони.
— Порохом не пахнет. Давай обнюхаем остальных. — И Римо учинил тотальную проверку. Ничьи ладони не пахли порохом — а обоняние у Римо было так хорошо развито, что он учуял бы этот запах и спустя несколько часов после стрельбы. На всякий случай он обыскал всех вьетнамцев. Ни один из них не был вооружен.
Чиун расхаживал туда-сюда по спине вьетнамца, распростертого на полу.
— Этот тоже не вооружен, — сообщил Чиун.
— Ты упустил его, — упрекнул Римо.
— Я старался. Но как можно было ожидать, что в одном месте окажется сразу так много вьетнамцев? Может быть, нам надо одному из этих негодяев оторвать голову и принести ее Императору Смиту? Кто сумеет заметить подмену?
— Мы сами, — ответил Римо. — Ладно, пошли. У нас есть важные дела.
— Да? — удивился Мастер Синанджу и сошел со своего вьетнамского пленника. Выходя из здания, Чиун вытер ноги о коврик у дверей.
— Какие дела? — поинтересовался Чиун, заметив решительное выражение лица Римо.
— Там, в студии, я дал обещание. И теперь Смит должен помочь мне его исполнить.
Глава 7
Римо нервно расхаживал по номеру “люкс” в отеле “Центральный парк”. Он уже смыл кровь с рук и переоделся. Вместо белой майки и коричневых брюк на нем теперь была черная майка и серые джинсы.
— Где, черт побери, Смитти? — в двенадцатый раз спросил Римо. — Он же сказал, что перезвонит.
— Императорам светит их собственное солнце, — глубокомысленно изрек Чиун. — Это старая корейская поговорка.
Мастер Синанджу сидел на циновке, внимательно и с озабоченностью наблюдая за Римо. Он не мог припомнить, видел ли он когда-либо своего ученика в таком напряжении. Сейчас Римо больше напоминал типичного неврастеника-американца и вовсе не был похож на то, чем он был на самом деле, то есть на наследника Дома Синанджу — самого великого Дома ассасинов в письменно зафиксированной истории человечества.
— У тебя неправильное дыхание, — заметил Чиун.
— Это мое дыхание! — огрызнулся Римо.
— Ты теряешь энергию, расхаживая туда-сюда. Если хочешь избавиться от стресса, займись упражнениями.
— Это не стресс. Это нетерпение. Сейчас я снова позвоню Смитти. — И Римо потянулся к телефону.
Он набрал номер, даже не отдавая себе отчета в том, что делает. Когда механический голос компьютера сообщил Римо, что номер набран, неправильно, Римо в раздражении швырнул трубку.
— Черт бы его побрал! Его даже нет в кабинете. Этот гнусный голос у него вместо “занято”.
Чиун, глядя на заходящее солнце, произнес:
— Странно. Обычно Император задерживается в замке “Фолкрофт” значительно дольше этого часа. Быть может, его поразила какая-нибудь незначительная хворь?
— Нет, только не Смита. У него в жилах течет не кровь, а какая-то ядовитая смесь, от которой даже бактерии дохнут.
— Внимание! — вдруг воскликнул Чиун и кивнул на дверь.
— Что такое? — раздраженно спросил Римо.
— Если бы ты сконцентрировал свое внимание на дыхании, а не на своих непонятных волнениях, то расслышал бы шаги Императора Смита. Он уже за дверью.
— Что?! — заорал Римо и, подскочив к двери, рывком распахнул ее.
Взору Римо предстало удивленное, желтое как лимон и с таким же кислым выражением лицо доктора Харолда В. Смита. Смит был облачен в белый комбинезон с красным овальным значком над нагрудным карманом. Надпись на значке гласила: “Фред”. В правой руке Смит держал маленький бачок со шлангом и насадкой, а в левой — потрепанный кожаный чемоданчик.
На высоком лбу Смита, обрамленном редеющими волосами, залегли глубокие складки. И хотя дверь была открыта, он все равно нарочито громко постучал.
— Что такое? — спросил Римо.
— Санитарная обработка, — громко и отчетливо произнес Смит. — Откройте, пожалуйста.
— Открыто, — ответил Римо.
— Тс-с-с, — предостерегающе прошипел Смит. Повертев дверную ручку, он снова громко произнес: — Извините за беспокойство, сэр. Можно войти? Это займет всего одну минуту.
Римо закатил глаза и так же громко и отчетливо сказал:
— Да-да, конечно, мистер Санитарная обработка. Заходите, пожалуйста.
Но дверь за Смитом он захлопнул с таким грохотом, что Смит от неожиданности уронил свой бачок и тот глухо стукнулся об пол.
Смит снял комбинезон. Под комбинезоном был его обычный серый костюм-тройка.
— Меры безопасности, — невнятно пояснил он, положил чемоданчик на стол и задернул шторы.
— Это и в самом деле так уж необходимо? — поинтересовался Римо.
— Конечно, необходимо, — вмешался в разговор Чи-ун. — Приветствую вас, Император Смит! Ваше присутствие наполняет наши сердца неизъяснимой радостью.
