— Вот как, — произнес капитан Дай. Глаза его пылали холодным пламенем.
— Я больше ничего не знаю, — сказала Лан. Распухшие губы с трудом повиновались ей.
Капитан Дай пристально посмотрел на нее.
— Ты мне напоминаешь Фонга, — с жестокой ухмылкой заметил он.
— Я не знаю никакого Фонга.
— Ну, это дело поправимое, — заявил капитан Дай и приставил пистолет к виску девушки. — Скоро ты с ним встретишься.
Капитан Дай выстрелил.
Лан завалилась набок и повисла на бамбуковом шесте, который был просунут ей под локти. Очень медленно мертвая Лан склонилась вперед, пока голова ее не коснулась лужи воды на полу. Вода окрасилась в красный цвет.
Капитан Дай вышел из хижины, в которой он производил допрос. Он не мог поверить в то, что только что услышал. Судьба сама послала в его руки того единственного американца, увидеть которого он даже и не смел надеяться. Того самого, убившего его отца, на которого капитан Дай был похож как две капли воды. И был несказанно горд этим.
Капитан Дай направился к стальному контейнеру. Шум и суета, поднявшиеся в лагере, его нисколько не занимали. Он лишь смутно различал трубные звуки, издаваемые каким-то слоном. Что значит слон в такую ночь! Для капитана Дая имел значение только американец, убийца его отца.
Капитан Дай откинул засов и распахнул дверь. Челюсть у него отвисла, и сигарета упала на землю.
В контейнере было пусто. Лунный свет лился сквозь зияющую дыру.
В отчаянии капитан Дай помчался обратно в лагерь. Он очень надеялся, что никто не убьет американца до того, как он сам до него доберется. Он молил всех своих богов и предков, чтобы они не отказали в этом высшем из всех возможных наслаждений.
Когда капитан Дай увидел сержанта-негра, выбегающего из-за одного из зданий, он незаметно отошел в сторону. На изрытом оспинами лице светилась жестокая радость.
Американец тут. И вот он уже стоит с поднятыми руками.
Капитан Дай без колебаний выстрелил бы ему и в спину. Ведь таким образом он уже убил бесчисленное множество американцев — из засады, во время войны. Но он желал, чтобы этот американец знал, за что он должен умереть.
— Ты убил моего отца, — по-вьетнамски сказал капитан Дай.
— Я стою с поднятыми руками, — ответил американец. — Хорошо?
Нет, этот американец ничего не понимает. А так важно, чтобы понял!
— Мой отец. Армия Северного Вьетнама, — сказал капитан Дай.
Американец в ответ только пожал плечами.
— Ты убил его. За этот я убил много американцев. А теперь убью тебя. Понял?
Американец смотрел на него ничего не выражающим взглядом. Ах, если бы только капитан Дай знал, как будет по-английски “убивать”!
Мастер Синанджу освободил заключенных очень простым способом. Он нашел барак, в котором они были заперты. Узнать этот барак не составляло труда. Он стоял чуть поодаль от остальных, а перед дверью прохаживались два вооруженных солдата.
Чиун обошел барак сзади и ногтями выдрал небольшой прямоугольный кусок стены возле самой земли. Проникнув внутрь, он пригласил американских военнопленных и детей американских солдат следовать за ним.
— Меня послало американское правительство, — шепотом сообщил он. — Идите тихо. Нас ждет подводная лодка.
Заключенные смотрели на него, ничего не понимая. Лица их выражали смешанные эмоции: подозрительность, недоверие, страх. Никто не сдвинулся с места.
Чиуну пришлось слегка пришпорить их, для чего он использовал свои длинные ногти.
Боль заставила заключенных выбраться наружу, им показалось, что барак вдруг оказался наполненным осами.
Чиун отвел их в безопасное место в зарослях и знаком показал, чтобы сидели тихо. Оставалось еще найти девушку. Да, с ней дело будет посложнее.
Потом Чиун увидел чернокожего великана, Янгблада, который перебегал от одного здания к другому, совсем как неуклюжий медведь. Чиун закатил глаза. Ох уж эти американцы! Вечно ведут себя, как дети, и никогда не сидят там, где им было ведено.
Он помчался вслед за Янгбладом и увидел Римо. Римо стоял возле одного из строений, подняв руки. Офицер-вьетнамец держал его на прицеле и нес какой-то вздор. Судя по озадаченному выражению лица Римо, он ничего не понимал.
— Римо! — закричал Чиун.
Римо обернулся. На лице его был написан страх.
— Эй, Дядя Хо! Помоги мне!
Чиун не знал, что ему делать. До Римо и до вьетнамца очень далеко. При первой же попытке тронуться с места вьетнамец начнет стрелять. А как будет жалко потерять Римо из-за какого-то глупого маленького камешка!
— Если ты причинишь зло моему сыну, — по-вьетнамски крикнул Чиун, — то ужасная смерть падет на твою голову.
— Я не боюсь смерти, старик.
— Я — Синанджу. И этот белый человек — тоже Синанджу. Подумай хорошенько над этим фактом, — угрожающе произнес Чиун.
— Эй, Хо, кончай трепаться! Не знаю, что ты там несешь, но его это только еще больше злит.
— Этот американец убил моего отца, — поведал вьетнамец Чиуну, и палец, лежащий на курке, напрягся.
— По-моему, он сейчас выстрелит! — заорал Римо.
— Вспомни все, чему я тебя учил, Римо! — крикнул в ответ Чиун.
— Что?
— Твой мозг называет это пулями, но на самом деле это только камешки.
— Нашел время читать лекции по геологии! Меня сейчас пристрелят!
— Ты боишься маленького камешка только потому, что твое сознание заставляет тебя делать это, — продолжал Чиун, потихоньку продвигаясь вперед. — Ты не станешь бояться человека, который бросит в тебя большой камень.
— Я боюсь пуль, — отозвался Римо, не сводя глаз с дула пистолета.
— Так, — произнес Чиун. — Правильно. Смотри на дуло. Не своди с него своих глаз. Расслабься. Не двигайся сам, пока не увидишь движение пули.
— Двигаться? Да я от страха пошевелиться не могу.
— Старик! — крикнул вьетнамец. — Скажи этому американцу, что он убил моего отца, капитана Дай Ма Ки. И тогда я пощажу его.
— Римо! — позвал Чиун. — Этот идиот говорит, что ты убил его отца.
— Скажи ему, что я знаю, — отозвался Римо, все так же пристально глядя на дуло пистолета.
— Он говорит, что знает, — перевел Чиун.
Капитан Дай выстрелил.
— Помни! — крикнул Чиун и бросился вперед.
Но Римо его не услышал. Темное отверстие дула наполнилось огнем и дымом, а за какую-то долю секунды перед этим показалось серое пятно. Пуля. Римо показалось, что в голове у него разорвалась бомба. Тело полностью вышло из-под контроля. Оно самостоятельно пришло в движение, причем с такой скоростью, что весь мир словно замер.
Пуля летела прямо в грудь Римо. Но как медленно! Римо дернулся в сторону. Пуля пролетела мимо в нескольких миллиметрах от груди. При этом раздался резкий щелчок, словно пастух взмахнул кнутом. У Римо заложило уши.
Он выбил пистолет из рук капитана Дая, пока тот не успел выстрелить во второй раз. Ударил вьетнамца
